Леонид Ивашов - Мир на изломе истории. Хроники геополитических сражений

Они планируют в первом глобальном ударе уничтожить основную часть наших стратегических ядерных средств и дальше прикрыться системой ПРО. А нам нужно действовать из-за угла. Нужна группировка, и чтобы они знали: ответный удар получат не европейские столицы, а стратегические объекты США, а они нам известны. Надо, чтобы для них в какой-то мере повторился 1962 год, когда они у себя под боком почувствовали около сотни хиросим. Ведь они с ума сходили, когда СМИ разнесли, что такое ядерный удар. Они примерили его на себя, после этого был запущен процесс ограничения, а потом и сокращения ядерных вооружений.

Тогда мы выровняем соотношение сил непосредственного воздействия, а так они окружили нас сетью баз, кораблями, на которых сотни крылатых ракет, ядерные вооружения, корабельные системы ПРО, и считают, что обезопасили свою территорию. А надо бить по территории США. Они сильнее нас, но они свою военную стратегию нацеливают на агрессивное, экспедиционное направление – бить по кому-то вдалеке от себя. Надо это их преимущество ликвидировать.

Когда я говорю о вероятности большой новой войны, то, пожалуйста, доказательство: в феврале этого года американцы приняли новую стратегию национальной безопасности – главный документ, инструкция для президентов, министра обороны и так далее. Там два важных момента. Если в последние годы, даже при Джордже Буше стали говорить в Америке о многополярности, то в новой стратегии четко прописано, что американцы будут отстаивать однополярный мир с позиции силы. А это значит, что схватка с Китаем, с группой стран БРИКС возможна, они попытаются все вернуть на круги своя и строить мир по-американски с позиции силы.

Второе – они в этой стратегии однозначно выбрали главным объектом своих военных усилий Россию. 13 раз (Советский Союз так не упоминался) в этом документа в качестве главной угрозы человечества, безопасности США и главным агрессором назначена Россия. А это значит, что они действительно нацелились, чтобы нас остановить в развитии или пригнуть, подчинить себе вновь или уничтожить. К этому надо быть готовым.

– В Татарстане находится немало предприятий, которые входят в ВПК. Как вы оцениваете их потенциал?

– Сохранились очаги нашего ВПК, и слава богу. Сохранилась интеллектуально-конструкторская мысль, но мы слишком многое в 90-е годы развалили, разрушили, приватизировали, часть предприятий перевели в форму совместной собственности с иностранцами. Многие наши технологические линии на ВПК базируются на американских и других технологических цепочках. И вот сейчас еще каким-то образом на старых запасах, через третьи страны, мы комплектующие и технологии закупаем, но если ситуация обострится до предела, то никто нам ничего не поставит. А сами перейти на мобилизационный вариант производства мы не можем по ряду причин. Во-первых, нет своей элементной базы, станкостроения. Во-вторых, сегодня порядок перевода, особенно частных предприятий, в мобилизационный режим не определен. В-третьих, у нас нет финансово-стратегического резерва для мобилизационной экономики в военный период. В-четвертых, мы давно прекратили готовить инженеров, я уже не говорю о специалистах среднего уровня для оборонной промышленности, техникумов нет, мы перестали готовить простого токаря, наладчика, слесаря. А политологи, юристы, менеджеры и прочие, кого мы ускоренно готовили, для этой роли не подойдут. Так что ситуация непростая. Армия мирного времени – это первый эшелон, который должен сдержать противника и героически погибнуть. А второй эшелон – это не просто танки, пушки простых конструкций, а сложные системы. Мы выстрелили в первых залпах, а дальше должны получать потоком с наших предприятий современную высокотехнологичную продукцию для обеспечения боевых действий нашей армии и флота. А у меня сомнение, что мы сможем это сделать. Наша экономика – это не экономика кануна Второй мировой войны. Та экономика была готова, был персонал, были планы, ресурсы, стратегические резервы, поточные линии. Сегодня этого нет.

– Консервативная мысль в современной России достаточно пестрая. Есть красные консерваторы (общественный идеал – СССР), есть белые консерваторы (идеал – Российская империя). Вы относите себя к какому-нибудь из этих лагерей?

– Я приверженец советской системы. Посмотрите, Советский Союз по сей день империей называют, Сталина императором, диктатором называют. СССР сочетал в себе как раз многие признаки имперской державы и вел себя по-имперски, причем в хорошем смысле слова. Мы привыкли, что раз империя, значит, есть какое-то ядро, центр, а все остальные народы покоряются и эксплуатируются. Так вот это была «империя наоборот»: подчиненные, завоеванные народы жили одной семьей, причем тот, кто их завоевал, как пишут, не просто выжимал из них последние соки, а вкладывал в них, развивал культуру, образование, строил производства для них.

Кстати, ученые Гитлера в 40-м году проводили исследование – как поведут себя народы Советского Союза, если Гитлер по ним ударит. Они исследовали Кавказ и докладывали фюреру, что все тяготятся тем, что русские ими повелевают, чуть ли не колонизировали. Наверно, не обратили внимания, что Сталин – грузин. Как только ударят – народы поднимут восстание. Это был огромнейший просчет. Первый заключался в том, что они не учли мобилизационных возможностей нашей экономики, ее мобильность, устойчивость. Второе – не учли монолитного единства народа. Они смотрели так, как в других колониях: исследовали Британию, если она с кем-то схватится, то индусы тут же побегут освобождаться. Они думали, что и у нас народы так же поступят. Оказалось, что все народы поняли это как общую беду, они имели общую цель, шли общим путем, единой семьей и понимали, что в одиночку они не выживут, не сохранятся. Только на нашей территории такие удивительные национальные образования сохранились.

Поэтому то, что сегодня происходит, в какой-то мере меня радует. Когда мы делили наследие СССР, строили капитализм, то звучали лозунги: на Кавказе – «Хватит кормить Москву!», а в Москве – «Хватит кормить Кавказ!». Как только опасность проявилась, сразу народы начинают консолидироваться, никаких межрелигиозных стычек нет. Сегодня большие деньги, причем мы достоверно знаем, закачиваются в русский национализм, в тех, для кого Россия – для русских, и в радикальный ислам. Нам нужно быть бдительными, но мы видим, что деньги, как говорится, не впрок.