Пол Коллиер - Исход. Как миграция изменяет наш мир

Впрочем, недавно исследователи сделали первый шаг. Изучать проблему можно как на макро-, так и на микроуровне. Макроанализ предполагает рассмотрение данных на уровне страны с целью сравнения ситуации в разных странах и в разные моменты времени. Микроанализ требует проведения хитрых экспериментов, в рамках которых простые люди участвуют в изучении конкретных путей возможного влияния миграции. В конечном счете рассматриваемые нами вопросы относятся к макроуровню, но наиболее надежным подходом в настоящее время служит микроанализ.

Макроанализ до сих пор пребывает в младенчестве и, возможно, уже не выйдет из него. С давних пор для оценки управления используется степень демократичности страны, ежегодно измеряемая во многих странах. Степень демократичности лишь очень приближенно соотносится с качеством управления: люди, находящиеся у власти, нередко бывают способны манипулировать выборами таким образом, который позволяет им без всякого риска придать своему режиму видимость легитимности. Бывает и так, что избирателям просто не из кого выбирать, настолько все политики страны развращены коррупцией. Китай, в котором не проводятся выборы, управляется лучше, чем Демократическая Республика Конго, которая, несмотря на свое название и состязательные выборы, страдает от коррумпированного и неэффективного управления. Тем не менее при прочих равных условиях чем больше демократии, тем, как правило, лучше. Анализ демократии явно страдает от тех же проблем, что и прочие аспекты управления. Однако согласно наилучшим из имеющихся у нас образцов макроанализа чистый эффект миграции носит неоднозначный характер, находясь в зависимости от ее состава и масштаба «утечки мозгов» [88] Docquier et al. (2011); Beine and Sekkat (2011). . Миграция неквалифицированной рабочей силы явно делает страну несколько более демократичной. Но при этом тенденции, присущие миграционной политике богатых стран, делают более злободневным вопросом миграцию квалифицированных трудящихся. К несчастью, эмиграция квалифицированной рабочей силы в потенциале способна обернуться двумя взаимно противоположными последствиями в плане борьбы за демократию. Несмотря на то что миграция влечет за собой возникновение диаспоры, оказывающей внешнее давление на режим, она может привести к тому, что в стране не останется образованных людей. А это важно, потому что чем больше доля образованного населения, тем больший вес имеет движение за демократию. Там, где преобладает «утечка мозгов» — а к сожалению, именно это происходит в большинстве небольших бедных стран, — она приводит к ослаблению внутреннего давления на власть со стороны образованного населения, несмотря на внешнее давление, оказываемое мигрантами, требующими политических реформ. Исследователи пока что не смогли решить эту дилемму: макроподход оставляет нас в потемках.

Микроанализ тоже еще не вышел из колыбели, но он развивается. Насколько мне известно, авторами первых серьезных экспериментов в этой области стали мои коллеги Педро Висенте и Катя Батиста. Петро, изучая вопрос об управлении, в качестве места для проведения полевых исследований выбрал два маленьких островных государства, прежде являвшихся португальскими колониями, — Кабо-Верде и Сан-Томе. Некоторые интересные работы Педро освещались мной в «Ограбленной планете». Между тем его жена Катя изучала влияние миграции на рынки труда. Я предложил им объединить усилия и совместно исследовать влияние миграции на управление. Собственно, Кабо-Верде можно считать идеальным местом для соответствующего полевого эксперимента, поскольку эта страна отличается самыми высокими в Африке темпами миграции. Педро и Катя воспользовались моим советом, получив очень поучительные результаты [89] Batista and Vicente (2011). . Идея состояла в том, чтобы выяснить, приводит ли знакомство с демократическими идеями, происходящее благодаря миграции, к усилению движения за политическую подотчетность. Исследования показали, что такие идеи, дающие людям шанс высказаться в пользу более достойной власти, делают домохозяйства, в которых имеются мигранты, более склонными к участию в этом движении. Можно возразить, что опыт такого маленького островного государства, как Кабо-Верде, еще ни о чем не говорит, но то же самое вовлечение населения в политику под воздействием мигрантов недавно было продемонстрировано на примере Мексики [90] Pérez-Armendariz and Crow (2010). . Как мигранты влияют на политическое поведение своих семей, оставшихся на родине? В этом нет ничего таинственного, но исследователи в настоящее время изучают этот процесс. Во время сенегальских выборов 2012 года был проведен опрос сенегальских иммигрантов, проживающих в США и во Франции. Выяснилось, что посредством ежедневных или еженедельных телефонных звонков большинство этих иммигрантов призывали своих родственников принять участие в голосовании, а почти половина давала советы о том, за кого голосовать [91] Dedieu et al. (2012). .

В то время как Педро и Катя изучали влияние со стороны мигрантов, находящихся за рубежом, другими авторами исследовалась роль мигрантов, вернувшихся в родную страну. В этом отношении к особенно убедительным выводам пришли мои коллеги Лиза Шове и Марион Мерсье. Они рассматривали данный вопрос на примере Мали [92] Chauvet and Mercier (2012). . Эта страна может показаться образцом небольшого отдаленного государства, однако в 2012 году по причине ряда все более катастрофических событий в ее политической жизни она попала на первые страницы международной прессы. В последние дни перед крахом своего режима полковник Каддафи взял на службу наемников из числа северомалийских кочевников. В Ливии скопилось огромное количество современного оружия, более чем достойного своей цены, и эти наемники смогли разграбить его запасы после падения режима. В качестве наемников они не испытывали особого желания сражаться за Каддафи, однако в Мали они ощущали много давних обид, усугублявшихся сепаратистскими чаяниями, — и это превосходное оружие пришлось им очень кстати. Между повстанцами и властью стояла только малийская армия. Она находилась под демократическим контролем: власть в Мали принадлежала устоявшемуся демократическому режиму. Более того, он был настолько демократическим, что действующий президент решил уйти в отставку; таким образом, вторжение повстанцев совпало с кануном выборов и бездействием со стороны президента. Спонсоры предъявляли Мали стандартное требование сократить военные расходы, и в то время как в распоряжении повстанцев имелась вся военная техника, какую только удалось заполучить опьяненному властью, разбогатевшему на нефти военному диктатору, малийская армия находилась в плачевном состоянии. Армия требовала от президента увеличить военный бюджет, но президент не спешил идти ей навстречу. Перед лицом неминуемого военного поражения армия взбунтовалась и свергла правительство. Поскольку международное сообщество немедленно подвергло Мали остракизму, военная ситуация от этого не улучшилась, но страна оказалась ввергнута в политический хаос: юг Мали наводнили беженцы, спасавшиеся от повстанцев. Вожди переворота были готовы поделиться властью, но с кем? Между тем повстанческое движение взяли под свой контроль проникшие в него боевики из «Аль-Каиды», почуявшие многообещающую возможность создать на территории страны террористический анклав. Сейчас, когда я пишу эти строки, французское правительство по просьбе малийского режима активно вмешалось в события и требует от путчистов, чтобы они вернули власть гражданскому правительству. Таким образом, малийская политика неожиданно оказалась в центре мирового внимания.