Александр Коржаков - Кремлевские сказы

Пусть и помер блохокуй вскорости от такого нетрезвого образа жизни, но сказать на родине главное успел. Да, на Западе – бездуховность, как в бане на верхней полке, разврат и разложение. Однако ж на аглицких заводах не только кирпичом ружья не чистят, но и работники в сытости! Наверное, потому, что там не воруют – ну, или воруют, однако без гигантомании, как у нас: все украдем, но трон не опозорим. И на государевом обеспечении дармоедов и жуликов не содержат, чтобы они дворцы себе строили и яхты покупали. А каждый паразит там занят полезным делом, повышая тем самым эффективность загнивающей экономики. Как-то так сказал, наверное, Левша.

И повсюду в царстве клин, куда ни кинь.

Страна всегда готова к войне, но никогда – к отопительному сезону. Дьяк из пропагандистского приказа кричит с Лобного места: «Крупнейший российский нефтедобывающий промысел по инициативе царя пробурил новую дыру… производительность труда… в авангарде… реформы… инновации… сланцевые ковбои посрамлены… зальем нефтью Европейщину… бла-бла-бла». Верят дьяку только сумасшедшие старухи, ежедневно что-то празднующие и славящие царя на площади. Народ уже знает: приказные дьяки пургу метут, и если они что-то утверждают, то дело обстоит ровно наоборот.

Царьгаз и Царьнефть имеют долгов больше, чем они стоят. Все, что было разведано в прежние времена, высосано, продано, и деньги поделены, а на новую добычу денег нет. При этом Царьнефть постоянно побирается в финансовом приказе, просит разные скощухи, и ей их предоставляют: бедствует монополия, как не помочь. А то, что ее глава Секин третью яхту меняет, так это надо потерпеть. Ему же денег не дай – переманят враги. Вот и идут мытари по городам и весям, снимают с холопов последние штаны, чтобы Секина прокормить.

Всю Восточную Сибирь на корню продали восточному другу. Ее заполонили соседи, устанавливающие свои порядки и набирающие себе холопов из нищих местных. На границе ежедневно скапливаются сотни обозов с отборным кругляком. В государеву казну за гектар леса капает от соседа аж 40 рублей, в то время как оценили этот гектар сами же царские счетоводы в 1140 рублей. Но соседа щемить нельзя: он надобен, чтобы стращать заокеанского рыжего черта.

Также не считается царство-государство с затратами, когда надо уничтожить сыр или яблоки, попавшие сюда из-за границы. Нам еды не жалко, если она не из Голодухинской волости. Супостаты наступили царю на хвост за международное хамство, а он в ответ разбомбил Воронеж: издал указ, запрещающий подданным употреблять в пищу пармезаны и прочие излишества из стран вероятного противника. Но там уже давно приспособились и поставляют свою еду басурманам в другие страны, а в печь и на свалку у нас идут обычные ненашенские сыры, фрукты и овощи.

…Раннее утро, по низинам стелется туман. На помойку, густо усиженную воронами и бомжами, въезжает обоз. Мужики в зипунах сноровисто выгружают коробки с яблоками, гусиным паштетом и сыром «мейд ин».

Дьяк из таможенного приказа залезает на телегу, разворачивает свиток и громко читает:

– Его величества указ! Гейропа чинит нам обиды немалые, за это мы отомстим! Повелеваем: съедобную продукцию, ввезенную купцами, затоптать лошадьми…

Орловские тяжеловозы топчут коробки, из-под копыт летят ошметки сыра. В телегу дьяка, стоящую поодаль, два бомжа грузят коробки с контрабандой – дьяк дочку замуж выдает, а какая свадьба без хорошего гусиного паштета.

Обоз скрылся за бугром, и на место казни бегут нищеброды, живущие на свалке: у них сегодня тоже праздник – фрукты на десерт.

В богадельнях и приютах народишко голодает, но конфискат ему никто не отдаст, иначе враги не прочувствуют всю меру монаршего гнева. Мясо, колбасы, рыба и морепродукты, овощи, фрукты, молочная продукция – всего не перечислить. Уничтожено уже 30 тысяч тонн. Пущай ворог знает – не на тех напал! Мы все вытерпим, но шпильку лягушатникам вставим. Пусть в наших лавках цены на еду подскочили из-за указа, пусть еще больше пальмового масла в отечественной снеди: у нас собственная гордость.

Но сами дьяки, бояре и царская команда в три горла жрут запрещенную еду: ее поставляют специально отряженные купцы, и при дворе и у лучших людей царства на столе всегда есть качественная и вкусная пища из логова врага.

– Царь-батюшка, из-за кордона прорвалась буженина из Неметчины! Твои верные стражники споймали ее под Смоленском!

– Ну, так неси, чего орешь. Будем пробовать, чем враг хотел подорвать наше величие…

Те, кто на самом деле это величие воздвигал, гробя молодость и здоровье, на склоне лет катаются как сыр в масле. Они получают большое содержание, в своем саду чай пьют, едят баранки из пшеничной муки высшего сорта, носят одежу из бархата, лечатся у лучших лекарей, путешествуют и в сытости и довольстве забавляются с внуками. Лепота эта не у нас, конечно, а где-то там, в загнивающих царствах.

А нашим старикам самодержец приготовил особый подарок – реформу. Денег в царских подвалах столько, что утонуть можно. Но, во-первых, им все мало, и они, как известно, не нажрутся никогда, а во-вторых, слишком много стариков развелось, это экономически невыгодно, надо бы проредить ряды. И самодержавие постановило: сделать возраст ухода на отдых выше, чем человек у нас живет.

Царь вышел на крыльцо и объявил:

– Повелеваю: так как жить стало лучше, жить стало веселее, работать старики будут дольше. Ежели из деда или бабки песок не сыплется и они без клюки ходят, значит, молодые еще. Деда – на кузню, бабку – в поле. Прошу отнестись с пониманием. Это была официальная часть, а теперь добавлю от себя. На казну не уповайте и тихой старости не ждите. По себе знаю: ляжешь – потом не встанешь. Так что долгий труд – залог здоровья. Вон у меня постельничий есть, уже седьмой десяток, а усы все красит, зубы вставил, шубы меняет каждые полгода, в имении всех баб на сеновал перетаскал и может выпить ведро коньяка. Ну, какой же он дед. И вы так же: как чуете, что невмоготу и сил уж нет, – сразу шубу меняйте…

За двадцать лет вставания с колен, за тучные годы, когда нефтяные и газовые деньги на страну лились потоком, старики великого царства заслужили среднюю пенсию, которая в 2 раза меньше, чем, допустим, в совсем не богатых Румынии и Польше, где из полезных ископаемых – только помидоры.

То, что дедами-бабками было за всю жизнь накоплено в копилке государевой, царская власть еще и хамски присваивает, запуливая на какие-то свои безумные проекты. Зачем ветеранам столько денег? Вместо них старикам присвоили какие-то баллы – на хлеб не намажешь, зато солидно и современно. Так глава стариковского фонда Дроздюк сказал.