Александр Проханов - Крах однополярного мира

Ведь даже для стабилизации (не говоря уже про сокращение) внешнего долга нужно было сначала хотя бы избавиться от полутриллионного отрицательного баланса во внешней торговле, что невозможно без восстановления собственного производства. Но проблема заключается в том, что собственное производство США даже в лучшие для себя годы (вторая половина ХХ века) выигрывало конкуренцию либо у ослабленных после войны конкурентов (Европа, Китай, Япония, СССР), либо же за счёт внеэкономических преференций, полученных вследствие военно-политического давления… То есть Трампу для реализации его программы гегемония США необходима в той же мере, что и его соперникам-глобалистам.

Более того, растущий ресурсный дефицит уже вызвал раскол американской элиты на два лагеря, между которыми нарастает враждебность. В случае утраты глобальной гегемонии схватка за ресурсы, дестабилизирующая США и толкающая их к гражданской войне, неизбежно станет реальностью. Следовательно, сохранение гегемонии является не только условием продолжения функционирования глобалистской системы господства финансового капитала, но и необходимостью, обеспечивающей нормальное внутриполитическое функционирование Америки, после перехода власти к национальному промышленному капиталу.

Чтобы оттесняемые от кормила власти финансисты не начали гражданскую войну, от них необходимо откупиться, сохранив им часть бывших прибылей. Это возможно только в том случае, если США останутся глобальной державой, а доллар — глобальной валютой.

Демократы-глобалисты, как и Гитлер в 1941 году, не смогли осуществить блицкриг против России. Стало ясно, что продолжение этой политики чревато быстрой катастрофой. Философия трампизма предполагала выход из проигранного генерального сражения, пока разгром не стал очевидным, и переход к манёвренной тактике, с опорой на сильные стороны американской системы.

В этом смысле необходимо рассматривать действия его администрации на российском, китайском и европейском направлениях. Трамп, как опытный «антикризисный менеджер» американского типа, везде пытается действовать при помощи кольта и доброго слова, сочетая меры давления с переговорами. При этом на российском направлении меры давления сводятся в основном к исчерпавшим себя санкциям, на фоне которых официальный Вашингтон делает привлекательные предложения (или намекает на возможность их поступления) по урегулированию текущих кризисов, в которых активно задействована Россия (украинского и сирийского). На китайском и европейском направлениях развязана торговая война, а все предложения сводятся к требованию полной и безоговорочной капитуляции.

Казалось бы, Трамп, который утверждал, что США уже не могут позволить себе даже продолжать противостояние с Россией на прежнем уровне, добавил в число активных врагов США ещё Китай и ЕС. Зачем?

На деле всё не так просто. И Китай, и (в меньшей мере) ЕС активно пользовались американо-российским противостоянием для вытеснения США с традиционных для них рынков. Кроме того, Соединённые Штаты были вынуждены считаться с Евросоюзом при реализации своей международной политики. Например, именно под давлением ЕС, Обама заключил сделку с Ираном, которая явно противоречила задекларированным целям и интересам США. Не «выбив» Исламскую Республику из роли активного ближневосточного игрока, США не могли добиться в этом важнейшем регионе своих стратегических целей. Между тем, «атомная сделка» не просто давала возможность России и ЕС легально торговать с Ираном (в том числе поставляя ему новейшие системы вооружений), но обеспечивала ему восстановление статуса региональной державы.

Переходя в режим конфронтации, выдвигая ЕС и КНР жёсткие требования, Трамп исключает возможность повторения иранского прецедента. Но главное заключается не в этом. Дело в том, что и ЕС, и Китай имеют огромный (исчисляемый сотнями миллиардов долларов) профицит в торговле с США. Поэтому политика введения запретительных пошлин бьёт по ним значительно сильнее. Они теряют рынок и доходы, которые не могут компенсировать в одночасье. Кроме того, они не могут ввести пошлины на ту же сумму, на которую их в состоянии ввести США. Просто потому, что ни ЕС, ни Китай не покупают в США столько, сколько те покупают у них.

Дополняющая пошлины политика санкций против иностранных предприятий, нарушающих американские санкции, должна, по идее трампистов, способствовать возвращению в США промышленного производства. Трамп умышленно создаёт дискомфорт для производства в ЕС и Китае, чтобы оно возвращалось, а какое-то — и перемещалось в США. Он пытается сделать Америку не просто долларовым принтером, но всемирной мастерской. И использует для этого последнее оставшееся у него оружие — ёмкость и платёжеспособность американского рынка.

Возможный ответ Китая и ЕС, направленный на удар по американскому долгу, не обязательно станет губительным для США, которые в состоянии резко обесценить долг за счёт ослабления доллара, но обязательно нанесёт невосполнимый ущерб мировой экономике и торговле.

Если сравнивать ситуацию со Второй мировой войной, то Трамп в политике пытается реализовать стратегию Манштейна, предложенную фельдмаршалом Гитлеру в 1943 году, после сталинградской, курской и североафриканской (тунисской) катастроф. Манштейн, понимая, что у Германии нет больше сил, чтобы бороться за перехват стратегической инициативы, переход в наступление и выигрыш войны, предложил перейти к манёвренной обороне, в ходе которой германские войска за счёт более качественного управления, должны были наносить противнику значительно (в три-пять раз) большие потери. По мысли Манштейна, наступавшие армии СССР и союзников должны были истечь кровью на полях сражений, что дало бы Германии возможность заключить мир на условиях ничьей.

Последующее развитие событий показало, что вряд ли этот план мог сработать. Но следует признать, что он был хотя и авантюрнее, но всё же перспективнее, чем принятое Гитлером решение держаться до конца везде и любой ценой.

Сегодня Трамп пытается, маневрируя, наносить жестокие экономические потери тем странам, которым США ещё в состоянии нанести ущерб, справедливо полагая, что Китай и ЕС могут оказаться менее устойчивы, чем Россия. По крайней мере, в прошлом так уже не раз бывало. Кроме того, удар по китайской и европейской экономике действительно подготовлен мощнейший — и не факт, что им удастся устоять.

И Пекин, и ЕС начали разработку планов противостояния США. Разумеется, их планы должны быть связаны с Россией, как единственной силой, которая уже продемонстрировала способность выстоять под американским давлением практически в одиночку. Поэтому администрация Трампа оказывает психологическое давление как на Брюссель с Пекином, так и на Москву.