Александр Проханов - Крах однополярного мира

России, как уже было сказано, дают понять, что сейчас у неё есть уникальный момент договориться на хороших условиях. Потом, мол, когда ЕС и Китай сломаются, предложения будут много хуже. В Москве знают, что Берлин, Париж и Пекин будут бороться. Но знают и то, что потери их будут катастрофическими, и они могут не выдержать. США рассчитывают, что Россия не устоит перед искушением забрать своё и выйти из игры. Это сразу сделало бы Европу и Китай более уязвимыми.

Одновременно, Вашингтон не скрывает сути своих предложений Кремлю — с тем, чтобы в Пекине и в ЕС учитывали, что Россия может их «сдать» в обмен на заманчивую перспективу нормализации отношений с США. Это должно ослаблять внутренние связи в только начавшей складываться антиамериканской коалиции.

Но, несмотря на сложные трамповские манёвры, позиции США остаются уязвимыми. Если потенциальные жертвы американской агрессии (Россия, Китай, ЕС) сплотятся и решат любой ценой выстоять, запас прочности у Америки должен исчерпаться раньше (разве что Европу относительно легко поджечь изнутри, но это уже будет жестом отчаяния со стороны Вашингтона).

Коллективное предложение союзников американской стороне заключается в том, что они готовы пойти на определённые издержки ради мягкого приземления американской гегемонии, чтобы США не валились с грохотом и осколки от их падения не разлетались по всему миру. На сегодня это предложение неприемлемо США по описанным выше причинам. Чтобы избежать внутренней конфронтации глобалистской и изоляционистской элит, Америке нужен даже не свободный доступ к ресурсам всего мира, а не какой-то их части, но и полный контроль над ними.

С этой точки зрения, упорная, на грани мании, борьба глобалистов против Трампа, ведущая ко «второй гражданской войне» в США, независимо от внешнеполитической ситуации (по причине иррациональной ненависти сторон друг к другу) даёт шанс на то, что внутренняя угроза изоляционистам окажется сильнее их желания сохранить единство Америки, и им придётся пойти на уступки внешним партнёрам ради победы во внешнеполитическом противостоянии.

Но пока что Трамп выступает от имени всех США и действительно добросовестно пытается защищать общий американский интерес против всего мира. Поэтому на сегодня Москва может с кем угодно договариваться против Вашингтона, но не может договариваться с Вашингтоном даже о своём нейтралитете в его борьбе с потенциальными и реальными союзниками России.

«Наши перспективы ясные, но путь извилистый», — как-то на склоне своих лет изрек Мао Цзэдун. Что за «ясные перспективы» он видел для ввергнутой им же в «большой скачок» и «культурную революцию» многострадальной нации? Никаких проработанных долгосрочных программ «великого кормчего» до нашего времени не дошло. Но вот насчет «извилистого пути» прогноз полностью оправдался. Один крутой поворот сменялся другим, страна катилась вниз все быстрее и чуть не сорвалась в пропасть. После этого несколько поколений китайских руководителей были поглощены налаживанием нормальной жизни и наращиванием экономического потенциала. Им было не до попыток заглянуть за горизонт. Первую долгосрочную перспективу для Китая наметил Си Цзиньпин, выдвинув в конце 2012 года программу «Китайская мечта», рассчитанную до 2049 года с промежуточным рубежом 2021 года (100-летия образования КНР и основания Компартии Китая). На XIX съезде КПК добавился еще один рубеж — 2035 год. Определены и конкретные цели для каждого из этапов 37-летнего марафона.

Выдвижение среднесрочных и долгосрочных ориентиров стратегического развития крайне важно и является необходимым условием устойчивого движения вперёд. Но неизбежно встаёт вопрос о достижимости этих ориентиров. Трудно загадывать до 2035 и, тем более, до 2049 года. Но вот в реальности выполнения программы до 2021 года и построения в Китае «общества средней зажиточности» (сяо кан ) сомневаться уже не приходится.

Дело в том, что за пять лет, прошедших после состоявшегося в 2012 году XVIII съезда КПК, в Китае была опробована новая модель социально-экономического развития. Она получила название «социализм с китайской спецификой новой эпохи», поскольку является глубокой модификацией предыдущей модели под названием просто «социализм с китайской спецификой». Успешно проработавшая около 30 лет старая модель «архитектора реформ» Дэн Сяопина с середины «нулевых» годов становилась всё менее эффективной, и ей на смену был предложен целый комплекс принципиально новых стратегий под общим названием «Китайская мечта о великом возрождении китайской нации». Сокращенно — «Китайская мечта».

В конце 2012 года Си Цзиньпин выдвинул этот долгосрочный план и вскоре стал дополнять его появлявшимися одной за другой стратегиями: «новая норма» — в области экономики, «управление государством при помощи законов» — в общественной жизни, «один пояс и один путь» — в области международных экономических связей. Эти стратегии и другие, менее масштабные тактические установки, дополняли друг друга и постепенно сложились в целостную и успешно функционирующую систему. Ко времени проведения XIX съезда КПК в конце октября 2017 года стало совершенно ясно, что пятилетний испытательный период эксперимента под названием «Китайская мечта» завершился вполне удачно.

Возьмём для начала важнейшие экономические показатели, которые иллюстрируют реализацию стратегии «новая норма» ( синь чантай ). Они впечатляют. Официальные данные Статистического управления правительства таковы: за 2013–2016 годы среднегодовой рост ВВП Китая был на уровне 7,2 %. Для Китая это означает, что программа-минимум «Китайской мечты» — построение к 2020 году «общества средней зажиточности» — будет выполнена. Ведь для этого было бы достаточно и 6,5 %-ного роста. Впечатляют и другие показатели: двухпроцентная инфляция и пятипроцентная безработица. Это означает, что Китай преодолел наблюдавшуюся с середины «нулевых годов» тенденцию затухания темпов экономического развития и вышел на траекторию устойчивого прогресса.

КНР осталась локомотивом глобальной экономики — с 2013 по 2016 годы её вклад в мировое хозяйство достиг примерно 30 %, превысив сумму общего вклада США, Евросоюза и Японии. Доля ВВП КНР в мировой экономике в 2016 году составила 14,8 %, что на 3,4 % выше, чем в 2012 году. Закрепление на XIX съезде «новой нормы» как составной части «социализма с китайской спецификой новой эпохи» позволяет другим странам выстраивать свои стратегии экономического развития с учётом мощного и долгосрочного фактора Китая.