Александр Проханов - Крах однополярного мира

— « Консолидация капитала и создание мега-РБГ » (по типу Росатома, Ростеха, Норникеля, Русала и созданных двух СП в цифре — Сбербанк с Яндексом и Мэйл-групп с Ростехом и ГПБ). Вместо 35–50 крупных РБГ может остаться 10–12 (как в банковском секторе осталось 5–7 крупных банков), что позволит сохранить позиции на внешних рынках и сократить издержки в период внутренней модернизации. Хотя с точки зрения антимонопольной политики такая консолидация («чеболизация») представляется опасной, она может стать альтернативой мобилизационной экономике с госмонополией на внешнюю торговлю, трансграничные платежи и т. п.

— « Новый курс » по отношению к элитам должен быть увязан с таковым по отношению к населению (трудовым ресурсам: нынешним, будущим и прошлым): вместо вгоняющих общество в депрессию пенсионной реформы, повышения НДС и иных элементов «шоковой терапии-2» народу должно быть предложено служение («пожизненный найм» в общем деле) через участие во вновь объявленных проектах власти и бизнеса. Только создание новых рабочих мест с достойной оплатой, сохранение остатков «общественных фондов потребления» (в т. ч. — пенсионного и медицинского) способно включить людей в созидание. В «связке трех сил» (чиновничество-предприниматели-народ) Кремль не может мыслить в парадигме «отнять и поделить», сокращая госпрограммы и долю бюджета в ВВП (как делает нынешний Минфин). Новый контракт власти с бизнесом предполагает и новый контракт власти с народом.

Проработка граничных условий нового контракта власти и бизнеса есть первый необходимый шаг большой совместной работы: в конечном счете, предстоит спроектировать такую экономику (в том числе, национальные рынки капитала и труда), которая включает в себя механизм выработки и согласования стратегических решений в области бизнеса и социального развития страны.

В начале этого года Amazon опубликовал результаты продаж в разделе «Прогностика и нон-фикшн». С большим отрывом первые пять мест занимают книги Э.Шмидта и Д.Коэна «Новый цифровой мир», Дж. Рифкина «Третья производственная революция», К.Шваба «Четвертая промышленная революция», Ю.Харари «Homo deus» и Н.Бострома «Искусственный интеллект: этапы, угрозы и стратегии». Общий тираж этих книг, переведенных на десятки языков мира, превысил 2 млн. экземпляров. При всех отличиях и особенностях позиций авторов, их объединяют технооптимизм и эйфория относительно технологических достижений последнего времени, а также вера в экспоненциальный рост знаний, услуг и продуктов в ближайшие годы и десятилетия. Указанные авторы сформировали идеологию технооптимизма. Сегодня именно она является господствующей в политических, деловых и военно-разведывательных элитах большинства стран мира. Уважаемые мыслители распространяли на весь мир известную максиму Начальника Третьего Е.И.В. отделения, графа Бенкендорфа «Прошедшее России было удивительно, ее настоящее более чем великолепно, что же касается до будущего, то оно выше всего, что может нарисовать себе самое смелое воображение».

Парадоксальным образом, ни в одной из этих наиболее влиятельных книг современности не найти ответа на знаменитый парадокс Ферми. Выдающийся физик, лауреат Нобелевской премии Энрике Ферми, рассуждая с друзьями физиками и журналистами на актуальную в конце 40-х гг. прошлого века тему НЛО, задался резонным вопросом: «А где они все?». Ферми сделал вывод: «Главный парадокс науки заключается не в возможности встречи с инопланетянами, а в отсутствии подобных встреч, и более того, каких-либо следов разумной жизни в космосе». Энрике Ферми высказал свой парадокс в 1950 г. Прошло почти 70 лет, а вопрос остался без ответа.

Мало кто понимает мощь и загадочность этого парадокса. Чтобы дать представление об этом, приведем несколько цифр. Согласно данным мощнейших радио- и иных телескопов, в нашей галактике насчитывается примерно 300–400 млрд. звезд. Примерно в такое же количество оценивается количество галактик в видимой вселенной. То есть получается, что на каждую земную песчинку приходится примерно 10 тысяч звезд. Данные космологии позволяют оценить количество звезд, похожих на наше солнце, — от 5 % до 12 % от общего числа звезд. Если взять нижний порог этой оценки, то окажется, что в видимой вселенной имеется 500 млрд. млрд. или 500 квинтиллионов солнцеподобных звезд. Не так давно Национальная академия наук США определила, что в звездных системах, подобных нашей, примерно 1/5 имеют землеподобные планеты. Эту цифру, кстати, подтверждают и прямые астрономические наблюдения с использованием новейшей аппаратуры. Из всего этого следует, что примерно вокруг 100 млрд. млрд. звезд во вселенной вращаются землеподобные планеты с вероятной жизнью, т. е. на каждую земную песчинку приходится 100 подобных планет. Предположим, что жизнь является крайней редкостью, а разумная жизнь — вообще уникальным явлением, которое характерно лишь для 1 % планет с жизнью. Но и в этом случае мы получим 10 квадриллионов или 10 млн. млрд. разумных форм жизни в наблюдаемой вселенной. Из них на нашу галактику должно приходиться как минимум 100 тыс. Поскольку наша солнечная система и Земля относятся к молодым космологическим образованиям, то как минимум 40–50 тыс. разумных цивилизаций должны обгонять нашу на десятки тысяч лет. Точку зрения Ферми сегодня разделяют практически все физики и специалисты по космологии.

С 60-х гг. ХХ века, при участии США, СССР (сегодня — России) и других развитых стран, осуществляется международный проект SETI или Проект Поиска внеземного разума. 50 лет расположенные на Земле и в космосе радиотелескопы и другие мощнейшие средства наблюдения обшаривают космос в поисках сигналов. А их нет. Вообще. На сегодня у науки отсутствует объяснение столь поразительного факта. Как сказал один из крупнейших физиков современности Джон Уиллер: «Самая большая загадка, на которую не может ответить наука, это — почему мы остаемся одинокими во вселенной». Отвечая на его вопрос, крупнейший футуролог, автор всемирного бестселлера «Третья волна» о грядущем в XXI веке научно-техническом перевороте, Элвин Тоффлер сказал, что, возможно, «в механизм развития цивилизаций на технологической стадии встроена закономерность их самоуничтожения». Мы одиноки во вселенной, поскольку технологические цивилизации, развиваясь несколько веков по экспоненте, затем гибнут, не справившись с рисками и угрозами, связанными с расхождением между динамикой технологического могущества и потенциалом разрешения противоречий и устранения рисков, с этим связанных.