Александр Проханов - Крах однополярного мира

Поэтому при новой санкционной атаке или глобальном финансовом кризисе велик риск «схлопывания» нашего бюджетно-банковского комплекса (ББК из 7-10 банков) до вырожденной связки ЦБ-Минфин: вслед за регионами Федеральное казначейство (как ЦБ с системообразующими банками) может оказаться вынужденным управлять бюджетами неплатежеспособных РБГ. При этом зависимость РБГ от валютного долга будет нарастать (сейчас на его обслуживание уходит, по оценкам ЦБ РФ, 40 % всей валютной выручки, в условиях внешнего закрытия рынков и/или очередной девальвации эта доля может превысить 60–70 %, что несет риск дефолта ряда РБГ и нагрузки на ликвидную часть ЗВР).

В этих условиях все РБГ, а не только банки, должны моделировать свой прогнозный валютный баланс и реструктурировать внешнюю задолженность, не ожидая хеджирования своих рисков ЦБ и правительством, а также госбанками (как это случилось в 2008 г., когда по всяким «барьерным опционам», согласно оценкам Г.Грефа, ББК получил от компаний ТЭКа 1 трлн. руб. «премий за риск»).

— Следующая волна санкций приблизит «момент истины. Велик риск прямой атаки на один из двух крупнейших госбанков, скорее всего — на ВТБ, президент которого А.Костин уже попал в SDN-лист, и риски которого слабее чем у Сбербанка защищены структурой его капитала (в капитале Сбербанка до 40 % принадлежит крупнейшим банкам и фондам США и Британии). Уязвимость бизнеса ВТБ также вызвана его внешнеторговым профилем и наличием активов (загранбанков) в странах НАТО. Не менее интересен для финансовой агрессии Газпромбанк (глава банка А.Акимов также включен в SDN-лист), который рассматривается как «семейный банкир» Кремля и в котором хранится значительная часть «вторых валютных резервов» — депозитов Сургутнефтегаза и Роснефтегаза, что технически облегчает нападение (доллары в конечном счете в ФРС, евро в ЕЦБ). Другие крупные (системообразующие) банки — на очереди.

Потенциально мишенью атаки второй очереди служит и Роснефть (например, через активизацию претензий ЮКОСа, повод для атаки может быть найден в Венесуэле или в Ираке). Хотя считается, что структура капитала (почти 20 % капитала в руках ВР) и управления (7 из 11 членов совета директоров иностранцы, председатель совета директоров — Г.Шрёдер) защитят эту компанию, однако санкции вводят американцы, им проблемы ВР (конкурента ЭКСОН, «сланцевиков») скорее стимул, чем тормоз. Ен+ «важные иностранцы» в СД не спасли от нападения.

В третьей очереди на санкции стоит Газпром, несмотря на представленные в нем интересы американских и европейских компаний. Борьба против «Северного потока-2» для администрации Трампа становится делом принципа: шанс стать энергетической сверхдержавой, подвинув с пьедестала арабов и русских, дорогого стоит. Речь идёт не только о нескольких десятках миллиардов долларов в год дополнительной прибыли, но, что гораздо важнее, — о продлении безальтернативности системы нефтедоллара, уже не на основе «больших сделок» с саудитами и китайцами, а на базе собственных поставок сланцевых нефти и газа главным конкурентам (ЕС и КНР). Для этого нужна дестабилизация Ближнего Востока и подрыв — любой ценой! — энергомоста Россия-Германия. С Венесуэлой же получилось (добыча и экспорт нефти упал в 2–3 раза), почему не получится с Россией или Ираном? — такова логика этой битвы, которая входит в острую фазу.

— Итог санкционно-торговой войны — мобилизационная структура экономики. Под накатом санкционных волн основные РБГ будут вынуждены ускорить импортозамещение, провести мобилизацию финансовых ресурсов внутри страны, разработать корпоративные программы адаптации к новой реальности. Скорее всего, как и в финансовом секторе, произойдет консолидация активов. Требуется, чтобы эта консолидация проходила в России, а не в оффшорных структурах, что упростит Западу решение основной его задачи: отъёма стратегических активов под вывеской номинальных владельцев.

Очевидно, что санкционная война имеет свою логику: начав с финансов (ограничения на кредитование от 2014 и 2015 года), энергетики и технологий, в 2018 г. Минфин США перешел к следующей фазе: через персональные санкции (включение в SDN-лист — практически, изоляция лица от американской юридической и платежной системы, а через вторичные санкции — от глобальной правовой и финансовой системы) забрать целые сектора глобальных рынков/активов. Начали с Русала, на очереди — металлы, химия и нефтегаз. Почему металлы или удобрения так интересны для санкционной атаки?

Высокая концентрация собственности в немногих руках при полной публичности компаний, приличные доли глобальных рынков, отличная доходность (обусловленная отсутствием экспортных пошлин или других инструментов изъятия природной ренты), уязвимая капитализация при серьёзной закредитованности в западных банках, — всё это делает компании этих отраслей весьма уязвимыми для возможного враждебного поглощения и перераспределения собственности.

Введение Трампом 25 %-ных пошлин на импорт металлов из РФ в какой-то мере восполняет отсутствие соответствующего налогообложения сверхприбылей этих компаний в России (без экономии на «роялти», Северсталь, НЛМК и другие не могли бы позволить себе глобальную экспансию, в т. ч. — на американский рынок, который сейчас для них закрывают пошлиной с той стороны). США рассматривают пониженное налогообложение, как и низкий курс рубля, в качестве демпинга, незаконной экспортной субсидии. Впрочем, там достаточно ссылки на «национальную безопасность» — и можно ввести пошлины на что угодно.

Следующий сектор, на который логична прямая атака, — финансы. Во-первых, он компактен: в руках 4–5 игроков сконцентрировано 2/3 активов, включая: сам ЦБ (активы комбанков под прямым управлением 7,5 трлн. руб.), дочку ЦБ — Сбербанк (активы почти 25 трлн. руб. или 30 % активов всех банков РФ), ВТБ (активы более 12 трлн. руб.) и Газпромбанк (активы 6,5 трлн. руб.). Во-вторых, доля скрытой просрочки по данным АКРА и западных рейтинговых агентств приближается (в отдельных банках превышает) капитал. И, в-третьих, процесс «токсикации», запущенный санкционными атаками, затрагивает в первую очередь банки (напомним — риски на группу О.Дерипаски в Сбербанке превышают 10 млрд. долл. или 20 % капитала банка).

Основные черты новой фазы глобального системного кризиса, начавшейся в текущем году:

— США распространяют стратегию хаоса, ранее отработанную сначала на Корее и Индокитае (1950-е годы), Латинской Америке (с 1960-х годов), республиках бывшего СССР и Югославии (1990-е), Ближнем Востоке (2000-е и 2010-е) на весь мир, в попытке затормозить утерю своей гегемонии и отобрать силой у конкурентов рынки и «пространство развития».