Александр Проханов - Крах однополярного мира

Запад никогда не воспринимал использование чужими (русскими, арабами или китайцами) своего финансового и правового пространства в качестве неотъемлемого права последних. С точки зрения Запада, это — временно дарованная привилегия, которая должна подтверждаться выгодой для глобальных банков и центров потребления: пока есть приток ресурсов (в первую очередь — финансовых), можно потерпеть наивность чужаков, считающих удобства на Западе «общечеловеческими».

Но как только «чужие» начинают переигрывать «своих» на созданном для «своих» поле (будь то спорт, экономика или война) — включаются «встроенные закладки» (антидопинговая система, рейтинги, аудит — всё что угодно) и начинается «игра без правил».

Вводя санкции или используя накопленную информацию о всех бизнес-операциях и интересах, накопленных в системе за многие десятилетия, западные монетарные власти всего лишь реализуют свою интеллектуальную собственность на базовое правовое обеспечение — как Майкрософт оставляет за собой право на «обновления» и использование персональных данных всех пользователей своего «удобного софта». «Мягкая сила» (soft power) основана, прежде всего, на подавляющем господстве в области программного обеспечения. Зависимость российского бизнеса в информационной сфере тотальна: более 97 % государственных информационных систем работает на западном софте, в бизнесе эта доля, вероятно, сопоставима. Поэтому, когда крупнейшие мировые компании вводят санкции (прекращают поставки софта и продление обслуживания ранее поставленных систем), это ставит под угрозу всю деятельность крупнейших российских компаний.

В этой ситуации решение проблемы «информационного суверенитета» не менее важно и приоритетно чем возврат «финансового суверенитета» страны.

Краткосрочная цель «кремлёвского доклада» США — «подвесить» как можно больше российских компаний и лиц, присвоив им некие «индексы коррупции», на основании чего в дальнейшем (в неопределенное время и неопределенным способом) можно будет их «щипать» и «разделывать».

Отработка «технологий ощипывания» и выбрасывания с глобальных рынков производится открыто с начала апреля на примере группы О.Дерипаски, в которую входит более 100 компаний в трёх оффшорных юрисдикциях. Стоило двадцать лет выстраивать хитроумные схемы владения, запутанные, защищенные лучшими международными юристами трастовые и иные редуты, чтобы тот, кто и придумал все эти юрисдикции и взрастил всех этих юристов, в один момент перемножил это всё на ноль: токсично всё, о чем вы даже подумали применительно к этому человеку и к его армии. Хотя закаленный герой алюминиевых войн 1990-х попробует.

Внешняя оболочка империи О.Дерипаски, на которую привлекались средства на глобальных рынках, представляет собой структуры в оффшорных юрисдикциях (Кипр, BVI, Нидерланды), которые практически не связаны с реальными активами в России. Схема владения в электроэнергетике вообще «закольцована». Алюминиевый бизнес замкнут на 6 компаний BVI, однако последние не имеют прямого отношения к «вывеске» оффшора, на который привлекались средства (компания SPV), таким образом, владелец готовился к ситуации форс-мажора, и «ящерица может легко отбросить свой хвост». Так кажется на первый взгляд.

Однако то, что является нормальной защитой в обычной ситуации, с точки зрения логики SDN является «пустой уловкой»: любые, даже самые слабые, следы будут трактоваться в логике войны против «ОПГ Кремль».

Предложенный 23 апреля с.г. Минфином США «выход из ситуации»: снятие санкций с Русала в случае ухода О.Дерипаски как его главного бенефициара, — «лукавый»: в SDN-лист включены в качестве «друзей Путина» почти все руководители крупнейших госкомпаний и госбанков, а также многих частных. Поэтому логика смены собственников и руководителей по требованию Минфина США ведет к требованию смещения В.Путина.

Тем не менее, если «не играть в поддавки», ряд российских стратегических активов (газ, нефть, металлы, химия, логистика, атомная и оборонная промышленность) достаточно защищены от внешнего «враждебного поглощения» как с точки зрения структуризации бизнеса, так и с точки зрения технологической и рыночной самодостаточности. Если часть из них можно «достать» через США и Европу, которые служат основными потребителями их продукции, то некоторые можно «добыть» только «вместе со страной».

Осознавая свою «стратегичность», соответствующие РБГ проводят достаточно активную и успешную глобальную экспансию, которую невозможно остановить чисто финансовыми средствами. Но можно — нечистыми и нефинансовыми.

Поэтому другая, среднесрочная цель «доклада Мнучина» — не банальный захват российских средств и активов, находящихся на Западе, а отсечение всех РБГ от глобальных рынков, при этом с комфортными для США исключениями (типа поставки ракетных двигателей, атомного топлива, титана и др.) — в расчёте на то, что нуждающиеся в валюте русские не посмеют ответить контрударам даже в условиях блокировки для них европейских и (косвенно, через отказ от финансового и информационного обслуживания) азиатских рынков.

Есть у «доклада Мнучина» и долгосрочная цель — склонить все стратегические РБГ к переходу в статус «дочек» глобальных корпораций и фондов (прежде всего, с американской пропиской): тогда санкции де-факто перестанут действовать, даже если они не будут отменены де-юре.

Это — проект «пересборки» нашей страны при внешнем сохранении суверенитета и приличий: таким же образом после 1945 г. были «пересобраны» Германия и Япония, которые в обмен получили временную возможность быстрого, встроенного в глобальный рынок развития.

Если США перешли к «разборке по понятиям», логично было бы разговаривать с ними на том же языке. После санкций против О.Дерипаски и его компаний в Сбербанке возникла потенциальная дыра (по оценке Fitch, в 20 % капитала или в 11 млрд. долл.), при этом американские акционеры владеют примерно 20 % капитала Сбербанка. Самое время предложить «взаимозачёт» — поменять акции на долги, и пусть американские акционеры идут в Минфин США с вопросом, что им делать с этой «уступкой прав требования». Но такое решение (есть и более радикальные, основанные на возврате к происхождению «Русала» в конце 1990-х годов, так же как и для остальных частных компаний — судебная оценка залоговых аукционов, как уже было сделано в голландском суде в деле «Юкоса») — это «выход за флажки», означающий, что мы собираемся играть по своим правилам, а не адаптироваться к игре без правил.

Сакраментальный вопрос: кто на этом пиру российские бизнесмены и чиновники: «чужие»? «хищники»? «жертвы» ?

В индивидуальном плане — люди как люди, хотя в «свободной охоте» рыночных реформ успешны были прежде всего те, кто не сильно мучился рефлексией, но имел железную хватку и мог отстоять захваченное. Однако для большинства «выход за флажки» ментально и интеллектуально почти недоступен — легче попытаться приспособиться к условиям санкций в надежде «проскочить между струй».