Александр Проханов - Крах однополярного мира

В данном случае, при сохранении текущего режима «встраивания РФ в мировую экономику» и продолжении реализуемой ЦБ и Минфином политики «вашингтонского консенсуса», произойдёт существенное падение экономики РФ, способное перерасти в полномасштабную катастрофу, аналогичную началу девяностых. Это будет означать во внутренних расчётах — массовые неплатежи и банкротства, в связи с чем могут возникнуть проблемы энерго- и продуктоснабжения больших городов. На поддержку банковского сектора в рамках данного сценария потребуется около 10–15 трлн. рублей (в текущих ценах).

При «коллапсе» показатели вывоза капитала из России достигнут 100 млрд. долл. и выше (как в 2014 г.), что невозможно без растраты валютных резервов страны. Этому будет способствовать нарастающая дисфункциональность финансовой системы, которая постепенно будет прекращать кредитовать реальную экономику и даже обслуживать платежный оборот. Произойдет массовое бегство вкладчиков из банков. Даже госбанки не смогут удержать своих клиентов.

Д) Сценарий “Катастрофа” (вероятность — 1/3)

В сценариях «коллапс» и «катастрофа» предполагается, что на экономическую ситуацию всё сильнее будут влиять геополитические факторы.

Сценарий «катастрофа» может произойти в силу одновременного стечения процессов деструкции, когда из-за какого-то первичного шока (необязательно в финансовой сфере) начнут параллельно развиваться взаимно усиливающие друг друга факторы кризисных обострений. Возникнет резонанс разрушительных волн разной природы и амплитуды.

Существенный обвал может произойти и на сырьевых рынках как в силу объективных факторов (например, шока и паники потребителей), так и субъективных, в т. ч. — информационных и геополитических, факторов.

В ситуации глобального экономического хаоса, паралича мировой финансовой системы и кризиса доверия к ведущим регуляторам (ФРС, центробанкам и минфинам западных стран), экономика РФ, при отсутствии адекватной политики со стороны российских регуляторов, также автоматически попадет в ситуацию катастрофы. Девальвация рубля может приобрести неконтролируемый характер. Станет невозможным финансирование критического импорта. В режим натурального хозяйства могут перейти и население, и крупные компании (бартер, свои платежные системы, собственные системы распределения продуктов питания и т. д.).

Сценарий «Катастрофа», вероятно, приведет к кардинальному пересмотру подходов к российской экономической политике. В частности, представляются возможными такие меры, как введение запрета на экспорт капитала, резкое ужесточение валютного регулирования, национализация ряда промышленных, торговых и транспортных предприятий. При этом неизбежен отказ от «плавающего» курса рубля, «замораживание» цен на многие товары и услуги, а также контроль над распределением жилья и важнейших товаров. Однако эта запоздалая реакция не купирует угроз.

Хотя в 2018 г. вероятность финансовой катастрофы в США (и тем самым крах/управляемый снос глобальной финсистемы) кажется несущественной, по мере развития кризиса и в случае перехода его в режим схлопывания (коллапса) подобный исход будет казаться для основных проигрывающих схватку глобальных игроков все менее немыслимым — так в свое время для советской партхозноменклатуры стал желанным роспуск СССР после коллапса финансовой системы Союза и невозможности дележа союзных выгод (в т. ч. от эмиссии).

Как в военном деле надо быть готовым к нападению всеми силами и средствами, которые имеет противник, так и в сегодняшней «предвоенной» ситуации и бизнесу, и государству Российскому надо готовиться, прежде всего, к наихудшему из возможных сценариев — «Катастрофе».

Много лет либералы пугали нас автаркией («Венесуэльским путем»), США вознамерились реализовать эту модель для нас за год-два, увертываясь (как они надеются) от собственной катастрофы.

Что такое западные «правила игры» для российской бизнес-элиты?

Это — возможность «встраиваться» в глобальное финансовое и правовое пространство, использовать чужие юрисдикции и банки в своих интересах.

И хотя это «встраивание» всегда несло на себе известные риски, они считались ниже, чем риски отечественного правоприменения и денежного оборота. Такое вытеснение «удобной юрисдикцией» неудобной российской (как хорошими деньгами плохих — знаменитый закон денежного обращения Грешема) было, безусловно, почти всегда правилом в 1990-е. Так оставалось в основном в 2000-е; и уже не совсем так в 2010-е. В 2018-м это становится совсем не так: мышеловка захлопывается быстрее, чем соображают в ней мыши, стащившие туда весь сыр и свившие там гнездышки для своих мышат.

Чужие юрисдикции перестают быть для бизнеса комфортными ровно в тот момент, когда глобальные банкиры, аудиторы, рейтинговые агентства, суды и прочие системные элементы этой «удобной инфраструктуры» начинают рассматривать все операции (причем, задним числом, с момента заводки к ним бизнеса на обслуживание) под «русофобской лупой»: если есть в происхождении капитала намёк на «русский след», режим с благоприятствования сначала меняется на режим изоляции, а для непонятливых — и на «тюремный режим».

Правовая база в виде «Закона о криминальных финансах» и права администрации без суда и следствия объявлять любого вне закона (как физ. лицо, так и компанию), а также карать за любые отношения с объявленными вне закона (т. н. «вторичные санкции») подготовлена как в США, так и в Великобритании. Спорить тут бесполезно.

«Плата» за пользование чужой финансово-правовой инфраструктурой переносилась на российское государство (недоплата налогов, вывоз капитала во всех формах и проч.). За безопасность и бесперебойность этого процесса отвечали делегированные во власть представители бизнес-элиты, которые объясняли политическому руководству и населению, что «иного не дано», что кроме неолиберального «мэйнстрима» для таких стран, как Россия, ничего в мире нет. Режим «встраивания» работает хоть как-то и для кого-то только до «момента истины» — схлопывания внешних долговых и фондовых пирамид, куда встроены наши РБГ и конкретные, давно легализованные на Западе граждане двух-трех (иногда больше) государств. Для Запада — они все русские, все, кто сделал здесь деньги и «имеет связи с Кремлём». Гражданства, приобретенные за инвестиции (это есть в соответствующих законах), можно отобрать задним числом, объявив инвестиции криминальными и/или «новых граждан» подозрительными/токсичными. И вот уже Лондон пересматривает задним числом 700 выданных инвестиционных виз, а Кипр собирается пересмотреть выданные ранее инвестиционные гражданства. Затем — Мальта, далее везде.