Ниал Фергюсон - Площадь и башня [Cети и власть от масонов до Facebook]

И все же, чтобы победить, революция нуждалась не только в писателях, но и в бойцах. Кроме того, революционным сетям необходима упругость: нельзя, чтобы они легко распадались от нажима иерархической власти. И в этом смысле долгое время сохраняла большое значение история с Полом Ревиром. Школьники давно уже не заучивают наизусть стихотворение Генри Уодсворта Лонгфелло, и уж тем более никто не помнит о “Полуночной скачке Пола Ревира” – одном из первых американских фильмов, но все же сама эта история не забыта [367] Fischer, Paul Revere’s Ride , KL 102–4. . “Одну, если сушей, а морем – две” [368] Он другу сказал: “Я сигнала жду. / Коль ночью из города наступать / Начнут британцы, ты дай мне знать, / На Северной церкви зажги звезду, – / Одну, если сушей, а морем – две”. (Прим. ред.) (речь об условном знаке, который должны подать Ревиру с колокольни Северной церкви) – лишь одна из многих строк Лонгфелло, которые до сих пор вызывают у читателя волнение.

Мы интуитивно угадываем (или думаем, что угадываем), что эта высеченная искра – конечно же, иносказание и что имеется в виду процесс передачи новостей:

Однако, как указал Малкольм Гладуэлл, далеко не очевидно, почему все-таки Ревиру удалось столь успешно разнести известие о том, что англичане вот-вот развернут регулярные войска в городах к северо-западу от Бостона – в Лексингтоне и Конкорде, – чтобы арестовать колониальных лидеров Джона Хэнкока и Самюэля Адамса в первом и захватить оружие колониального ополчения во втором. Ревир проскакал всего 13 миль (21 км), стуча в двери домов и предупреждая людей о скором появлении солдат в каждом городе. Но его новость разлетелась с гораздо большей скоростью и преодолела большее расстояние, чем он сам мог бы проскакать на лошади: к часу ночи она достигла Линкольна, к трем – Садбери, а к пяти часам утра – Андовера, уже в сорока милях (64 километра) от Бостона. И произошло это благодаря самой простой “технологии” – устной молве. Дэвид Хэкетт в своей книге о поездке Ревира пишет, что Ревир “обладал сверхъестественной способностью оказываться в гуще событий… [и] подталкивать к действию многих других людей” [370] Ibid., KL 128–133. . Гладуэлл же отмечает, что, в отличие от Уильяма Доза (предпринявшего такую же поездку), Ревиру удалось сделать так, что “молва обрела характер эпидемии” благодаря “закону малых чисел” [371] Gladwell, Tipping Point , 32, 35. . Ревир принадлежал к редкому типу объединителей – коммуникабельных, “от природы неугомонно общительных” людей [372] Ibid., 56f. . В то же время он был “знатоком” – накопителем знаний, который не только имел в своем распоряжении “самую обширную картотеку связей в колониальном Бостоне”, но еще и “активно участвовал в сборе сведений о британцах” [373] Ibid., 59f. .

Такое изложение поездки Ревира выглядит привлекательно, но страдает неполнотой. В нем никак не отражен тот факт, что к апрелю 1775 года за Ревиром уже прочно закрепилась репутация надежного гонца бунтовщиков. Ревир – искусный гравер и серебряных дел мастер, – строго говоря, не входил в круг интеллектуалов, но прославился на всю Новую Англию своим преувеличенным изображением Бостонской бойни [374] Бостонская бойня – столкновение, произошедшее 5 марта 1770 года в Бостоне между жителями города и английскими соладатами. Пять бостонцев погибли, около десяти были ранены. (Прим. ред.) [375] Wood, American Revolution , KL 568–569. . 5 октября 1774 года именно Пол Ревир прискакал из Бостона в Филадельфию, чтобы доставить в Континентальный конгресс “Суффолкские решения” – подстрекательский документ, призывавший не платить налоги и бойкотировать британские товары в отместку за “Принудительные акты” [376] “Принудительные акты” были приняты британским парламентом в ответ на “Бостонское чаепитие”: 16 декабря 1773 года в порту Бостона колонисты затопили большой груз чая, принадлежавший Ост-Индской компании, это произошло из-за привилегированного положения в торговле чаем и сборе чайного налога, который британский парламент предоставил ОИК. Порт Бостона был закрыт для коммерческой деятельности до уплаты Ост-Индской компании компенсации за уничтоженный чай. Вводился запрет на городские собрания, менялась избирательная система в законодательное собрание Массачусетса, был изменен закон о постое, касавшийся всех колоний. Американские колонисты посчитали эти акты “гнусными” и “нетерпимыми”, так как они ущемляли их фундаментальные свободы. (Прим. ред.) и Акт о Квебеке [377] Акт о Квебеке принят британским парламентом в мае 1774 года. В границы Квебека включались территории западнее Аллеганских гор, вводилась свобода вероисповедания. Закон должен был привлечь на сторону Короны франкоговорящих канадцев-католиков (после Семилетней войны Англии с Францией последняя лишилась Квебека). Среди протестантов же породил подозрения в “папистском заговоре”, целью которого было усиление контроля над колониями. (Прим. ред.) [378] Middlekauff, Glorious Cause , KL 4437–4445. См. также Borneman, American Spring , KL 439–451. . 13 декабря Ревир доскакал до Портсмута в Нью-Гемпшире, чтобы предупредить корреспондентский комитет этого города о том, что регулярные войска в скором времени могут захватить оружие и амуницию, хранившиеся на острове Ньюкасл напротив Портсмутской гавани [379] Borneman, American Spring , KL 81–96. . В Конкорде Ревир побывал еще 8 апреля, предупредив кого нужно – с опережением больше чем на неделю – о том, что “назавтра в Конкорд собираются регулярные войска, а если они придут… то прольется кровь” [380] Ibid., KL 1707–1714. . 16 апреля (как вспоминал позднее сам Ревир) он поскакал в Лексингтон, чтобы сообщить Хэнкоку и Адамсу, что надвигается беда и что, “похоже, они являются целью” предстоящей военной операции [381] Ibid., KL 1930–1939. . Кроме Уильяма Доза, имелись и другие источники информации о передвижениях британцев – не в последнюю очередь потому, что, несмотря на все предосторожности генерала Томаса Гейджа, о приближении армии прослышали жители Сомервиля, Кембриджа и Менотоми [382] Middlekauff, Glorious Cause , KL 4800–4824. . Ревир и Доз не были соперниками – они действовали заодно. Они даже вместе ездили – с третьим спутником, доктором Самюэлем Прескоттом, – из Лексингтона в Конкорд и по очереди стучались в крестьянские дома.