Александр Проханов - В поисках русской мечты

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Да. Она строительством увлечена.

Александр ПРОХАНОВ. Если она станет специалистом по строительству, то у вас будет строить?

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Конечно.

Александр ПРОХАНОВ. Прекрасно. Это и есть настоящая семья. Это залог того, что она будет двигаться во времени, в истории. Дионис, как вы думаете, у картофеля, у клубня есть душа?

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Душа есть только у человека. Но в картофель мы вкладываем душу. В выращивании картофеля надо вложить часть себя. Это культура, которая очень чутко реагирует на какие-то действия, влияния извне. Надо понимать, что нужно соблюдать севооборот и другие технологические моменты. Надо понимать, какой сорт, на какой почве вырастет, где лучше себя покажет. Надо понимать почву: где ближе грунтовые воды, где дальше, как правильно почву подготовить.

Александр ПРОХАНОВ. Однажды я положил на свой письменный писательский стол большой клубень картофеля и начал на него смотреть. И он меня заворожил. Чем дольше я на него смотрел, тем больше он мне открывался как какое-то огромное мироздание. В нём глазки, в этих глазках таится порыв к росту, к размножению. Эти глазки ждут, когда они соприкоснутся с солнцем, с теплом, с дождями, когда они коснутся матери-земли. И клубень же часто неровный, в нём много телесности, он чем-то напоминает человеческую плоть. И в нём есть какое-то тайное ожидание, слух, какая-то мечта — мечта о поле, о весне, о росте. И жизнь, которая в нём сосредоточена, странным образом перекликалась с моей жизнью. И я понимал, что вообще жизнь едина, просто она распределена. Одна жизнь принимает форму божьей коровки, другая — человека, третья — клубня картофельного. Такие ощущения свойственны вам?

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Когда приходишь в пять утра на поле — вот где романтика! Никого ещё нет на производстве, ты наедине с природой. Тогда чувствуешь душевный порыв. А когда пошёл трудовой процесс, тебя затягивает суета, рабочие моменты, то романтика уходит…

Александр ПРОХАНОВ. Александр Васильевич Богомаз показал фильм, как по полю идут трактора, роботы-беспилотники. У вас эта практика есть?

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Да, у нас есть трактора, которые ездят без водителя. Эта система отлаженная, очень эффективная. Трактора сейчас идут по полю, как космические корабли. В каждом тракторе есть компьютер, и туда помещается GPS-система.

Единственное, что надо делать трактористу, это разворачиваться. Дело в том, что когда присутствует (работает) человек, на поле остаются зазоры. А эта система всё делает очень точно и даёт эффективное использование площадей. При посадке картофеля должен быть «гребень окучивания»: идеально ровно, чтобы картофель всегда «сидел» посередине гряды. Если будет наклон влево или вправо, это приведёт к потере урожая. А данная система сводит на нет такие неточности. В итоге мы эффективно используем площади и выигрываем в урожае.

Александр ПРОХАНОВ. По существу это и есть цифровая экономика?

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Да.

Александр ПРОХАНОВ. А у вас бывает в конце урожайного года всенародная гульба?

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Конечно, после уборки урожая мы устраиваем гуляния. А перед началом посевной приглашаем священника. Он проводит обряд освящения полей.

Мы стараемся поддерживать традиции, и на все народные праздники собираем людей: это и Крещение, и Рождество, и День Победы. Мы поддерживаем народные традиции и дух.

Александр ПРОХАНОВ. И сами несёте их.

Дионис ДОБРОНРАВОВ. Сами несём, конечно.

Александр ПРОХАНОВ. Очень приятно было познакомиться, Дионис Дмитриевич. Удачи Вам!

Дионис ДОБРОНРАВОВ. И вам спасибо, Александр Андреевич, что побывали у нас!..

Урал — как мощная опорная балка, на которой утвердилось государство Российское

Касаюсь рукой седого уральского камня, словно ласкаю уральских ребят. Тепло моих рук от камня к камню течёт на юг, теряется вдалеке — среди астраханских пустынь. Моё тепло течёт и на север сквозь дебри, студёные озера, гранитные кручи — до самого Ледовитого океана. Здесь Урал ныряет в пучину, движется дальше, подводными путями — до Новой Земли, где всплывает на поверхность и снова ныряет, уходит вплоть до Северного полюса. Теплом моих рук омывается Северный полюс.

Уральский хребет — как гигантское коромысло, на котором висят два полуналитых ведра западной и восточной России. И миссия Урала — удержать эти два ведра, не расплескать ни капли. Урал — как мощная опорная балка, на которой утвердилось государство Российское. Заводы, шахты, плавильные печи, космические лаборатории, ядерные центры, военные гарнизоны, храмы… Урал таинственный. Верхотурье касается золотыми крестами Фаворского света. А в южной чаше загадочного Аркаима ходит кругами солнце и блещут ночные созвездия.

Ищу ответ: в чём она, уральская мечта, каков он, волшебный каменный цветок, воспетый сказочным Бажовым?

Завод «Уралтрансмаш» лязгает железом, отекает ручьями сварки, дышит сталью. С его конвейера сходят самоходные гаубицы: «Акации», «Гиацинты», «Тюльпаны», — вся клумба цветов, как называют свою продукцию заводчане. Я видел эти гаубицы с грохочущими стволами в Афганистане, видел, как они карабкаются по склонам чеченских гор, видел под Донецком, когда земля вокруг сотрясалась от взрывов. Инженеры, рабочие, начальники цехов рассказывали мне, как они спасали завод. В 90-е годы его убили, растащили станки, распродали запасы металла. По опустелым цехам ходили хищники в поисках последнего заводского добра. Заводчанам внушали, что они больше не нужны стране, что у России больше нет врагов, что грозная гаубица — отрыжка советского прошлого. По восемь месяцев людям не выдавали зарплату, называли их динозаврами и ретроградами. Инженеры предприятия среди насмешек и шельмования спасали заводские секреты, прятали драгоценное оборудование, сберегали чертежи, пережидали страшное время. И пришли времена, когда молодая российская армия стала нуждаться в самоходках. И завод ожил. Эти немолодые, пропитанные духом огня и стали люди совершили великий подвиг во имя государства Российского. И когда по брусчатке Красной площади в голубых дымках движутся самоходки, я мысленно отдаю им честь, обнимаю этих великих людей.

Белоярская атомная станция — гордость России. В гигантских кристаллах, в бетонных— до неба— корпусах работают драгоценные реакторы, вращаются турбины и генераторы, их ток питает индустриальный центр Урала. Эта атомная станция работает на быстрых нейтронах. Ей нет равных в мире. Здесь используются особые технологии, позволяющие сжигать низкосортный уран и, используя его мощь, получать на выходе не только электричество, но и плутоний, который вновь пускается в дело, сгорает в топках реактора. Этот безотходный замкнутый цикл делает Белоярскую станцию уникальной. Она прекрасна в своей грозной красоте, с эстетикой громадных механизмов, драгоценных экранов.