Константин Кеворкян - Фронда [Блеск и ничтожество советской интеллигенции]

Но почему-то не верит. Согласно украино-польским социологическим исследованиям, более 80 % студентов Украины ставят цель работать за границей. Кроме того, более 60 % нелегальных украинских мигрантов, работающих за границей, не хотят возвращаться на родину (51). Реальную опасность того, что у страны вскоре не остается будущего, нам затмевают тени прошлого.

В этой книге мы говорили, в основном, о роли в распаде страны именно русской и русскоязычной интеллигенции. Говорят, всего-то «хотели правды». Например, правды о тоталитаризме.

В. Ерофеев в «Записных книжках» недовольно восклицает: «Почему британцы все это должны делать за нас: Орвелл, Конквест, Кестлер и др.» (52) Вывод: давай резать правду-матку! Не заметили, как начали резать людей.

Наши корни там – в «шестидесятничестве», которому общественная мифологема приписывает неустанную «борьбу за свободу». Это не так, «шестидесятничество» – лишь одна из форм общих заблуждений отечественной интеллигенции, этого социально-культурного феномена России ХIХ-ХХ века. Сегодня, глядя на её карикатурность и вырождение, с большой долей уверенности можно говорить об утрате интеллигенцией общественного значения в современном мире. Ну, в крайнем случае, – о подмене её традиционных функций какими-нибудь «креаклами».

«Мне очень тяжело на все это смотреть. Чем это кончится – я не знаю, – говорил перед смертью Лев Николаевич. – Запад… навязывает России не присущий ей стереотип поведения. Выбили элиту – аристократию, ученых, просто энергичных, самобытных людей… И вот – результат» (56). Повышенная управляемость обществом и некритичное восприятие мира. Люди с пустыми глазами опять сидят во всех кабинетах власти.

А теми, кому «не все равно», Новыми Идеалистами легко манипулировать. Продвинутые считают, что могут укрыться от манипуляции сознанием в Интернете, полагая, что уж в Сети их точно не обманут, дескать, они сами фильтруют информацию и делают «объективные выводы». Смешна для любого профессионала эта наивность остатков советских образованных классов. И нелепо выглядят попытки утверждать, что интернет-СМИ или социальные сети могут заменить человеку высокое искусство или классическое образование.

Судьба ряда художников в наши дни поистине трагична. Многие творцы, бесценные, уникальные личности, отброшенные жестоким временем, и закончили свои дни в нищете, одиночестве, безумии. Последние оставшиеся в живых корифеи изумленно разводят руками. К изумлению Евгения Александровича Евтушенко оказалось, что «у свободы множество не только лиц, но и морд, и некоторые из них невыносимо отвратительны. Одна из этих морд свободы – это свобода оскорблений» (58). Оказалась, что свобода капитализма мало нуждается в интеллигентской «свободе творчества». Выяснилось, что для многих творцов было вольготней работать за государственные деньги и, одновременно, то же государство проклинать. Сейчас заказчик изменился – государственной цензуры нет, но куда страшнее цензура продюсера.

Да, много интересного оказалось в мире, подаренном нам пресловутыми «шестидесятниками». Большую клетку СССР вполне комфортно заменили маленькие клетки бывших советских республик, тянущиеся из них лапки упорно скребутся в «общеевропейский дом». Доктор исторических наук Н. Нарочницкая: «Если судить о философской стороне современного универсального проекта, навязываемого всему миру как путеводная звезда, то он все более напоминает перекодированную в либеральные клише троцкистскую идею мировой революции, которая должна привести мир к единому безнациональному и безрелигиозному глобальному сверхобществу под глобальным управлением» (60). Осталось буквально «последнее усилие». Неугомонная диссидентка В. Новодворская: «Сегодня государство треснуло, покосилось, часть его обрушилась. Кончились две Пунические войны, но впереди последняя, третья, которая восстановит справедливость ценою гибели советского мира с его ценностями… – и неожиданно добавляет. – А во всем виноват КГБ, который перестал расстреливать своих врагов и дал нам возможность посеять и пожать нашу ненависть» (61).

А еще «виноват народ». О. Басилашвили: «Возник новый тип советского человека, и мне кажется, именно с ним идет сейчас неравная борьба за то, чтобы люди стали людьми, а не теми бездумными винтиками, исполнителями приказов, которых из них формировали «инженеры человеческих душ» – советские так называемые писатели» (62). В развитие темы, фрагмент статьи «Жлобыдло» моего коллеги, вполне вменяемого в жизни, интеллигентного журналиста Е. Маслова:

«Жлобыдло… оно физиологическое: покормил – счастлив, пообещал покормить – виляет хвостом… Поэтому игры в демократию с агрессивно-тупым, ограниченным чистой физиологией – ни к чему хорошему не приводят. Не надо стесняться говорить жлобыдлу, что оно жлобыдло. Вот, собственно, основная мысль» (63). «От народа все отвернулись, даже последние интеллигенты, теперь он в чистом виде объект эксплуатации. Впрочем, он иного и не заслуживает. Таких безропотных рабов не знал мир», – закономерный, полный ненависти вывод Ю. Нагибина (64). Маски сброшены, борьба за «нашу и вашу» свободу оказалось грандиозным жульничеством…

Они ничему не научились и ничего не забыли, они продолжают считать себя пророками: «Все начинавшие как реформаторы правители России лишались почвы под ногами, когда теряли взаимопонимание с либеральной интеллигенцией, поддерживавшей их реформы, и начинали опираться на правые силы, которые их затем предавали», – грозит власть имущим Е. Евтушенко (65). Здесь просто слышится крик: «Нас-то, правоверных, нас не гоните, прижмите к груди и труды оплатите!» Не волнуйтесь, нужных, как всегда, возьмут на содержание. Поморят немного, чтобы числом стало меньше, и подкормят. В современном технологическом обществе необходимо некоторое количество образованной обслуги, однако о претензиях на власть забудьте навсегда.

Интеллигенция в результате своих многолетних духовных исканий подарила миллионам простых людей только одну настоящую мечту – просто выбиться из нищеты. Вся история интеллигенции за прошедшие полвека может быть понята, как непрерывный ряд соблазнов, вроде Февральской, Октябрьской или Оранжевой революций, «оттепели» и «перестройки»… Вернее, модификации одного и того же соблазна: возглавить крестный ход народа к лучшему будущему. С конца ХIХ века интеллигенция жила не разумом, не волей, а лишь этим обольщением и мечтою. Жестокая действительность многократно безжалостно наказывала интеллигенцию, но всё повторялось вновь и вновь.

Я помню, как меня поразили в детстве слова моего деда, старого большевика и персонального пенсионера: «Если бы я знал, что мы построим такое убожество, вряд ли бы я сражался за революцию». Когда я сегодня смотрю вокруг, мне стыдно за то, что я принимал активное участие в горбачевской «перестройке», что фанатично спорил с отцом, который, будучи опытным хозяйственником, быстро разобрался к чему идет дело. Нынешний массовый психоз цветных революций заставляет задуматься каждого о том, что же за разрушительный вирус заставляет каждое поколение пинать и уничтожать всё, возведенное предками, и дать себе честный ответ.