Сергей Переслегин - Комментарий к «Последнему Кольценосцу» Кирилла Еськова

Циклическое время задает жизненный ритм традиционных обществ земного востока: замкнутых культур, исповедующих принцип Дао. Это — «дурная бесконечность», неизбежное «повторения пройденного», это право возвыситься до понимания таинств Вселенной, но — ценой невозможности кому-то передать свои озарения или хотя бы использовать их. Циклическое время характерно для странного, не имеющего прямых аналогов в Текущей Реальности мира Зачарованных лесов Лориена.

И, наконец, «земли войны»: Рохан, Гондор, северные княжества (в том числе Хоббитания), к началу «Войны Кольца» не достроившие свою цивилизационную идентичность. Такова сцена, на которой разыгрываются события «Властелина Колец», «Последнего кольценосца» и десятков других «толкиено-ориентированных» художественных произведений [7] То есть, с точностью до обозначений — практически всей классической «фэнтэзи». .

К. Еськов описывает геоэкономическую структуру Средиземья конца Третьей эпохи, следуя общеизвестным источникам, то есть, «Сильмариллиону» и «Властелину Колец». При изучении этих текстов, прежде всего, бросается в глаза устойчивость конфликта, образующего динамический сюжет истории Мира Толкиена.

Вся история Древней Эпохи образована перипетиями многовекового противостояния Ангбада и эльфийских королевств. Насколько можно судить, оба воюющих социума пребывали в архаичной фазе развития; тем не менее, прослеживается вполне определенный курс «Врага» на создание новых и новых развивающих технологий (прежде всего, военных), в то время как эльфийская изобретательность закончилась тем же, чем началась — трагической фигурой Феанора.

Собственно, трагична вся история нольдор, эльфов-рудокопов. В их психике причудливым образом переплелось линейное время, маркированное актами творчества, страшными клятвами, торжественным Исходом из Валинора, и время циклическое, обрамляющее калейдоскоп битв, предательств и неустойчивых союзов. Понятно, что нольдор более всех были заинтересованы в сохранении существующего положения дел: при любом определенном исходе «войны сильмариллей» они были обречены или на уничтожение, или на ассимиляцию.

Однако, в течение всей Древней Эпохи именно нольдор остаются главной ударной силой антиморготовой коалиции. Подобная ситуация известна нам и по Текущей Реальности. Может быть, наилучший пример — Польша, максимально заинтересованная в межвоенный период (1918–1939 гг.) в европейской стабильности и постоянно эту стабильность нарушающая.

«Битва внезапного пламени» знаменует резкий и необратимый перелом в «тысячелетнем конфликте» [8] В рамках Текущей Реальности используется термин «Вековой конфликт», но для эльфов век — это сугубо тактическая единица. . Нужно ли понимать под «драконами» продукты биоинженерии, или некий аналог «танков», или же броненосные корабли с механическими двигателями, взявшие под контроль долину Сириона (в комментариях к «Сильмариллиону» рассматриваются все эти возможности и, кроме того, ряд совсем экзотических версий), — в любом случае эльфийские армии были разгромлены, осада Ангбада полностью снята, и армии «темных сил» впервые за всю войну вышли на оперативный простор. Останавливать их было нечем, тем более, что под контроль войск Моргота перешли основные сельскохозяйственные угодья Беллерианда (в том числе — пастбища Ард-Галена, экономический базис тяжелой кавалерии, главного наступательного оружия доиндустриальных эпох).

Далее «конфликт времен» некоторое время пребывает в латентном состоянии, а в Средиземье устанавливается полный хаос. Ангбад пытается (безуспешно) ассимилировать или уничтожить остатки эльфийской культуры, эльфы же впервые привлекают на свою сторону значимые количества людей, что дает возможность испытать еще один шанс («битва бесчисленных слез») и затем перейти к партизанской войне. Заканчивается Древняя Эпоха «Войной Гнева», о которой источники не сообщают решительно ничего, кроме непреложного факта личного участия в ней Богов.

«Война Гнева» обернулась цивилизационной катастрофой такого масштаба, что Средиземье на целую эпоху «выпадает из истории». Единственной культурой, избежавшей возврата к дикости, стал Нуменор, о котором наши основные источники повествуют более, чем лаконично. Однако, сам факт наличия нуменорской экспансии в Средиземье (в форме набегов или образования прибрежных поселений) свидетельствует о повышенной «социальной температуре» на благословенном острове. Едва ли мы ошибемся, предположив, что источником «нагрева» был все тот же конфликт циклического и линейного времени — принявший на сей раз форму политической борьбы. Ввиду наличия «пустого» Средиземья, служившего «стоком» пассионарных элементов обеих партий, события развивались достаточно медленно. Когда все возможности для тонкой политической регулировки оказались исчерпанными, Ар-Фаразон решил разрубить узел противоречий, нанеся удар по оплоту могущества эльфов, их магических технологий и их циклического времени — по Заокраинному Западу. И вот здесь мы вновь встречаемся с прямым и непосредственным участием Богов в исторических событиях. О новой «Войне гнева» Дж. Толкиен говорит еще меньше, чем о первой. Известен лишь ее исход — физическое уничтожение Нуменора и «закрытие» Валинора. Историческая сцена вновь переносится в Средиземье, теперь уже навсегда.

Насколько можно судить, к этому времени расположенная на востоке периферийная часть Ангбадской культуры сумела восстановиться, дав начало Мордорской городской цивилизации. Консолидировались и остатки эльфов: Саруман в беседе с Халадином определяет их число в 20–30 тысяч носителей разума (это «оценка сверху», включающая также «темных» и «зеленых» эльфов, избегающих вмешиваться в политику и практически не взаимодействующих с людьми). Приход с Запада «девяти кораблей» нарушил установившееся равновесие, обернулся чередой «релаксационных войн» и, в конце концов, поднял структурообразующий «конфликт времен» на новый уровень. Сомнительно, чтобы этот конфликт ясно понимался его «рядовыми участниками» (хотя бы и в королевских мантиях), но фундаторы и сотрудники противодействующих Орденов называли вещи своими именами.

По-видимому, в течение большей части эпохи Ордена действовали комплементарно. Ситуация резко изменилась, когда Мордор вышел на порог уже не мануфактурной, но промышленной революции.

Здесь важно обратить внимание на принципиально иную по сравнению с Текущей Реальностью картину прогресса. У нас арбалеты, затем пушки и мушкеты предшествовали секуляризации мира, торжеству эмпирического подхода, мануфактурам, эпохе войн и революций. Мордор же проводит гигантские плановые мелиоративные работы, строит паровые машины, исследует электрическую природу нервных импульсов и конструирует планеры, имея в своем распоряжении примитивное военное снаряжение и еще более примитивную военную науку [9] Свидетельством тому — полное отсутствие воздушной разведки во время решающего сражения за Минас-Тирит. . Разумно предположить, что такое положение дел обуславливалось явным или неявным соглашением между противоборствующими Орденами.