Ролан Жаккар - Тайные завещания Бен Ладена

Отсюда – ожесточенные бои, оказавшие решающее влияние на решение Пентагона послать американский спецназ для взятия штурмом укрытий в Миллави. Подобное сопротивление стало в глазах экспертов дополнительным доказательством присутствия там Бен Ладена.

А в это время главарь Аль-Каиды пересекал границу с Пакистаном. В последний ли раз?

12 декабря 2001 года. Недалеко от Хайберского прохода, горной местности, возвышающейся более чем на 1000 метров над уровнем моря, с крайне неровным рельефом, делающим тщетными все попытки контролировать границу между Афганистаном и Пакистаном, Бен Ладен распрощался со своим афганским шофером Нур Базом и еще несколькими помощниками, которые были возле него уже многие годы: это секретари, водители, телохранители, «адъютанты» и слуги [178].

При пересечении пакистанской границы главаря АльКаиды сопровождали только двадцать охранников. Передвигаясь во главе столь небольшого кортежа, он был уверен, что сможет затеряться посреди окружающего пейзажа, чтобы беспрепятственно пересечь границу и найти прибежище у пуштунских союзников на пакистанской стороне. Бен Ладен рассчитывал на покровительство тамошних племен, с помощью которых намеревался добраться до юга страны через горный хребет Сафедкох, а затем снова пересечь границу в обратном направлении. Таким образом он надеялся достичь убежищ, расположенных на юго-востоке Афганистана, особенно в Ба-гране, где скрывался мулла Омар со своими самыми верными сторонниками [179].

Разумеется, Бен Ладену было нетрудно пересечь границу, ничем при этом не рискуя. Тем более что все считали его находящимся в Миллави. Ведь очевидно, что обнаружить один кортеж, состоящий всего из двадцати человек и петляющий посреди беспорядочного нагромождения афгано-пакистанских горных племен, равнозначно чуду.

И, напротив, крайне удивительным выглядит исчезновение такого внушительного числа людей, как 2000 «бойцоварабов», принимавших участие в сражении в горах Тора-Бора.

Каким образом столько джихадистов смогли раствориться в горах, а многие вместе с женами и детьми, и никому из них не помешали ни три афганских полевых командира, которые должны были преследовать их через все чащи ущелья ТораБора, ни пакистанская армия и спецслужбы, которые обязались полностью закрыть государственные границы?

Все пакистанские службы безопасности и три афганских вождя, взявшиеся выслеживать Аль-Каиду, изо всех сил делали вид, что поддерживают американцев. Однако они тайком вели «двойную игру», без которой 2000 боевиков и их самые видные предводители никак не смогли бы сбежать из ущелья Тора-Бора.

Негласная поддержка, которую оказывали Бен Ладену некоторые высокопоставленные сотрудники пакистанских спецслужб, была известна американцам уже давно. Исключение происламистского генерала Махмуда Ахмеда из руководства «Межведомственной разведки» Пакистана (чего потребовали США сразу после 11 сентября) [180] оказалось недостаточным для разрыва этих тлетворных связей. Они всего лишь еще более засекречивались и оттого становились еще опаснее, по мере того, как режим генерала Мушаррафа все сильнее стремился отмежеваться от исламистских кругов, чтобы сблизиться с США.

Что же касается трех афганских вождей, Замана, Хазрата и Захира, то они были столь же ненадежны. Каждый из них пытался настроить американцев против двух других, обвиняя их в «двойной игре» в пользу Аль-Каиды.

Так, 4 декабря посреди лесов в ущелье Тора-Бора вспыхнула перестрелка между отрядами Хаджи Замана и Хаджи Захира, которые должны были провести совместную облаву на боевиков Аль-Каиды. Причиной конфликта послужил арест Заманом одного из людей Захира. Этот человек пытался пересечь зону, контролируемую Заманом, и провезти 500 единиц автоматического оружия.

Захир сразу же был оповещен о случившемся. Он тотчас примчался на место происшествия в сопровождении тридцати бойцов и потребовал освободить своего сторонника. Но Заман отказался сделать ему такое одолжение, и оба вождя схватились за оружие. Понадобилось вмешательство американского спецназа, чтобы предотвратить войну между двумя союзниками США.

Заман заявил в свое оправдание, что арестованный человек был тайно завербован талибами, а провозимое им оружие предназначалось Аль-Каиде. Но Захир категорически отрицал подобные обвинения и клялся, что оружие везли для него самого!

Был ли это всего лишь один из эпизодов длительного конфликта интересов, столкнувшего двух полевых командиров, чье соперничество всем известно? Или Захир сознательно заступился за своих подчиненных, которые действительно заключили тайное соглашение с талибами для поставок оружия Аль-Каиде?

Хаджи Заман и в дальнейшем не избежит обвинений в тайном сговоре с боевиками Аль-Каиды, которых он должен был преследовать. Так, 9 декабря Хазрат Али появляется в штабе американских войск в Джелалабаде, чтобы предъявить вопиющие доказательства заговора, имеющего целью облегчить просачивание террористов Бен Ладена в Пакистан, чему активно содействует Хаджи Заман.

Однако и сам Хазрат Али, изображавший свое возмущение «двойной игрой» Замана, был застигнут агентом ЦРУ в холле гостиницы Джелалабада, где он вел переговоры о возможном просачивании боевиков Аль-Каиды с таинственным «другом талибов», откликающимся на имя Хаят-Алла [181].

В действительности каждый из троих полевых командиров пытался очернить двух других в глазах американцев, чтобы отвести подозрения от самого себя. Тогда как они все трое были вовлечены в порочную «двойную игру», которая не замедлит явственно разоблачиться 16 декабря 2001 года. В тот день они совершенно неожиданно и согласованно друг с другом объявили трехдневное перемирие под предлогом того, что местные обычаи предписывают прекратить всякие боевые действия ради праздника «Ид аль-Фитр», знаменующего завершение священного месяца Рамадан. (В тех мусульманских странах, где распространен французский язык, этот праздник называется «Aïd el Seghir».)

Американцы не возражали, поскольку к моменту объявления перемирия уже были взяты убежища на горе Миллави и стало ясно, что Бен Ладен и основные его приспешники покинули эту местность.

В действительности же это перемирие было лишь уловкой, придуманной для того, чтобы позволить значительной части членов Аль-Каиды, осажденных в ущелье Тора-Бора, уйти оттуда. Как только перемирие вступило в силу, еще один местный полевой командир объявился в этих краях. Его имя – Амин-уль-Хак, но все жители провинции Нангархар называли его «моджахед Халес», поскольку он был старшим сыном знаменитого Юнуса Халеса [182].