Михаил Хазин - Воспоминание о будущем

Кроме того, упомянутое изменение основного способа производства не могло не только серьезно изменить психологию проектной элиты, но и резко сузило ее управленческую часть: на сегодня фактически основные проектные решения в Западном проекте принимает узкая группа лиц, состоящая от силы из нескольких сотен человек, причем состоящих в основном из представителей финансового сектора.

Отметим, что после поражения Красного проекта в начале 90-х годов прошлого века такая узость элиты и отсутствие (правда, на очень ограниченное время) реальных, сравнимых по масштабу с целым конкурентов привело к быстрому переходу Западного проекта в имперскую стадию. И, как и следовало ожидать, уже самые первые экономические проблемы вызвали у этой имперской структуры проблемы. Сегодня уже отчетливо видно, что и руководство части стран Евросоюза, в первую очередь в лице Великобритании и Италии, и руководство США (в лице Дональда Трампа) всерьез рассматривают возможность выхода подотчетных им структур из Западного проекта и создание наднациональной в первом и национальной во втором случае империи. С возвращением старых, капиталистических ценностей.

Завершится ли хотя бы одна из этих попыток успехом, нам еще предстоит узнать, но одно очевидно – резкий рост террористических актов в последние годы существенно связан с этим кризисом Западного проекта, является попыткой его расколовшихся элит сместить чашу весов в свою пользу и удержать в рамках своего контроля весь мир. Сюда же нужно отнести резко выросшую конфронтацию в торговой сфере да и многое другое.

За пределами Европы в VII в. возник еще один проект на базе библейской системы ценностей – Исламский. Он активно развивался в рамках иерархической стадии почти 1000 лет, но переход к имперской стадии в рамках Османской империи практически привел к замораживанию собственного Исламского ГП, переходу его в латентную фазу. И только в XX в. попытки Западного и Красного проектов разыграть в своих интересах «исламскую карту» привели к его возрождению в новой редакции, имеющей пока сетевую стадию. Немаловажным фактором оживления Исламского ГП стала также демографическая динамика, в результате которой население мусульманских стран стремительно выросло.

Основным качеством Исламского проекта является его очень сильная идеологическая составляющая. Связано это с тем, что включенные непосредственно в догматику Корана нормы и правила общежития делают его активным проповедником практически любого носителя проекта. Это существенно отличает его от всех остальных ГП, которым такая активность бывает присуща только на самых ранних стадиях развития.

Отметим, что в Азии были и свои глобальные проекты, которые еще не дошли до Европы, вернее, не завоевали больших масс сторонников, например Буддистский. Именно по той причине, что их актуальность для нас на сегодня проблематична, я не буду в этой книге на них останавливаться.

За одним исключением – Китай. Китай сегодня стоит на распутье, выберет ли он для себя путь развития, связанный с поднятием упавшего знамени Красного проекта, т. е. пойдет по интернациональному, проектному пути, либо же останется в рамках чисто национальной империи, которую в принципе не будут волновать мировые процессы, напрямую не затрагивающие чисто национальные интересы этнических китайцев и их вассалитет. Многое говорит за то, что коммунизм в его классической форме не является целью Поднебесной. В частности, коммунизм негативно относится к ростовщичеству, а Китай в полной мере адаптирует капиталистический инструментарий, в то время как коммунистическая атрибутика сохраняется только как демпфер преобразования систем.

Пока создается впечатление, что Китай не заинтересован в создании собственного ГП ни на Красной, ни на какой другой (например, буддистско-конфуцианской) основе, чем существенно ограничивает собственные возможности по контролю над миром. Его глобалистские проекты (новый Великий шелковый путь) носят, скорее, экономический характер. Да и активное продолжение этого проекта в новых кризисных условиях остается спорным вопросом.

Но вернемся к историческому обзору. В XVIII в., практически одновременно с появлением концепции финансового капитализма, в работах социалистов-утопистов появились идеи, которые стали базой для развития КрасногоГП. С точки зрения библейской догматики этот проект стал попыткой возврата запрета на ростовщичество, однако в очень специфической форме.

Поскольку рассуждения первых глав настоящей книги и опыт Исламского проекта показал, что без кредита построить индустриальное общество нельзя, а без индустриального общества невозможно было выиграть соревнование с другими проектами (особенно с Западным), просто запретить ссудный процент было нельзя. И была придумана схема, которая сохраняла банковскую систему, но запрещала частное присвоение доходов от ссудного процента (через обобществление как банковской системы, так и средств производства).

Отметим, что для Маркса, который стал в XIX в. главным теоретиком Красного проекта, такой проблемы особо не существовало, поскольку он считал, что Красный проект (коммунизм) победит во всем мире одновременно. Соответственно, бенефициаром обобществленной банковской системы станет все общество. А вот у Ленина соответствующая задача возникла, поэтому на территории СССР была создана альтернативная мировой капиталистической банковская система, целью которой было не получение прибыли, а решение экономических задач в рамках хозяйственной системы социализма.

В любом случае тема изучения различных (в том числе и не реализованных) возможных моделей интерпретации Красного проекта представляется мне крайне интересной, но она явно находится за пределами темы этой книги. А пока можно только отметить, что идеология и технологические механизмы этого проекта имеют одну важную особенность (по сравнению с предыдущими) – серьезный уклон в социальную сферу, мощное развитие социальных технологий.

Слабым местом Красного проекта является полное отсутствие мистической составляющей в его практике. Разумеется, в догматике она присутствует (в частности, наличествует символ веры: «Учение Маркса всесильно, потому что оно верно»), но все реализации этого проекта были откровенно атеистическими.

Одно время на контрасте с проектами Капиталистическим и Западным это было не так заметно, однако по мере заимствования альтернативными Красному проектами упомянутых социальных технологий этот недостаток стал играть все большую роль. Не исключено, что попытки Сталина реанимировать православие в 40-е годы были связаны именно с этим недостатком, но его смерть остановила эти попытки.