Джордж Оруэлл - Дневники

Ни деревянных башмаков, ни головных платков в Ливерпуле. Возвращаясь на автомобиле, заметил, что они вдруг возникают чуть западнее Уигана [17] В Уигане все говорят, что деревянные башмаки отошли. Только, по моим наблюдениям, в бедных кварталах клоги носит каждый второй, и есть магазины (я думаю), где ничего другого и не продают. [Рукописное примечание Оруэлла.] .

Пытаюсь устроить себе возвращение в Лондон морем, если Г. найдет мне место на грузовом судне.

Купил два латунных подсвечника и корабль в бутылке. Г. считает, что меня надули, но подсвечники красивые.

На Уоллес-роуд, 154, Шеффилд. Когда приехал, всюду глубокий снег на холмах. Каменные стенки между полями, как черная оторочка на белом платье. Но тепло и солнечно. Впервые в жизни видел, как совокупляются грачи {42} 42 совокупляются грачи : во всех изданиях «Дороги на Уиган-Пирс» до CW , V, 16, в 16-й строке – «брачуются грачи». Во второй корректуре было «спариваются», но даже это издатель счел слишком грубым. Согласно письму Эйлин Блэр Голланцу от 17 января 1937 года, Оруэлл первоначально написал «совокупляются», как в дневнике. . На земле, не на дереве. Интересная манера ухаживания. Самка стояла, раскрыв клюв, а самец ходил вокруг нее, и казалось, что кормит ее.

Воспоминания о Уигане. Горы шлака, дым, ряды закопченных домов, липкая грязь в следах деревянных башмаков, на углах стоят плотные женщины с младенцами, укутанными в платки, груды уцененного шоколадного лома в кондитерских витринах.

Этот дом: две наверху, две внизу, общая комната, примерно 14 футов на 12, гостиная значительно меньше. В общей – раковина и медная посуда, газа нет, туалет снаружи. Плата – около 8½ ш. Погреба 2. Муж без работы (К. О. П. {43} 43 К. О. П . – Комитет общественной помощи, орган местной власти, куда могут обратиться не получающие пособия. – был кладовщиком на фабрике, она закрылась, и все были уволены), жена-поденщица, 6 п. в час. Один ребенок пяти лет.

Джеймс Браун, 45 лет, но выглядит моложе. У него деформированная правая рука и одна ступня. Дефекты врожденные, он боится, что это может передаться потомству, и потому не женится. Из-за этого ему трудно было найти постоянную работу. Несколько лет работал в цирке конюхом, клоуном и наездником в «Диком Западе»: видимо, мог управляться с поводьями, несмотря на руку. Сейчас живет один и по какой-то причине не получает пособия, иногда что-то подкидывает район и помогает брат. У него одна комната с открытым очагом, печки нет, готовить не на чем. Страшно озлоблен и говорит, что истинный социалист должен ненавидеть буржуазию и даже отдельных конкретных ее представителей. Тем не менее хороший малый и всегда рвется помочь. К его политическим настроениям примешивается обычный местный патриотизм йоркширца, и в разговорах он часто сравнивает Лондон с Шеффилдом, к невыгоде первого. Шеффилд превосходит Лондон во всем. Пример: с одной стороны, застройка в Шеффилде неизмеримо лучше; с другой стороны, таких убогих трущоб, как шеффилдские, в Лондоне не найдешь. Заметил, что, помимо обычной нелюбви между северянами и южанами, есть еще неприязнь между йоркширцами и ланкаширцами и вдобавок местечковая неприязнь между йоркширскими городами. Здесь как будто никто не слышал о других местах на юге Англии, кроме Лондона. Если ты приехал с юга, значит, ты кокни, сколько бы это ни отрицал. Северянин южанина презирает и в то же время обеспокоен тем, что последний лучше умеет жить, и он всячески хочет произвести на южанина впечатление.

Очень долгий, изнурительный день (продолжаю запись 4 марта), мне показали все уголки Шеффилда. Я пересек весь город где пешком, где на трамвае. Днем он показался мне одним из самых ужасающих мест, какие я видел. Куда ни кинешь взгляд – один и тот же ландшафт, колоссальные трубы, извергающие дым, где черный, где с розовым оттенком (говорят, из-за серы). Серой воздух пахнет все время. Все дома чернеют через год или два после постройки. Остановившись где-то, я подсчитал, сколько мне видно фабричных труб, насчитал 33. Но в небе был, кроме дыма, туман, и в ясный день я насчитал бы больше. Сомневаюсь, что в городе есть хоть одно архитектурно пристойное здание. Город холмистый (говорят, построен на семи холмах, как Рим), всюду улицы с закопченными дрянными домишками, пересекаются под острыми углами, мощенные булыжником, нарочно неровным, чтобы лошади и пр. не скользили. Ночью холмистость создает красивый эффект: смотришь с одного холма на другой и видишь цепочки фонарей, мерцающих, как звезды. Время от времени над литейными встают столбы пламени (сейчас многие работают в ночную смену) и светят сквозь дым и пар красивым розовым светом. Если заглянуть внутрь, видишь огромных огненных змей – докрасна и добела (на самом деле лимонного цвета) раскаленные заготовки, из которых прокатываются рельсы. В центральной – трущобной – части города небольшие мастерские «маленьких боссов» – мелких предпринимателей, по большей части изготовляющих ножи, вилки и пр. Кажется, никогда в жизни не видел столько разбитых окон. В некоторых мастерских едва ли найдется хоть одно целое окно – не поверишь, что дом обитаем, пока не увидишь внутри работающих там – молодых женщин, как правило.

Город сносят и отстраивают с необычайной быстротой. Среди трущоб повсюду зияния с грудами кирпичей на месте снесенных домов, а на всех окраинах растут кварталы новых муниципальных домов. Эти гораздо хуже, во всяком случае с виду, чем в Ливерпуле. И расположение их ужасно унылое. Один такой, позади которого я живу, стоит на самой вершине холма, среди жуткой вязкой глины, и обдувается ледяными ветрами. Надо отметить, что жители трущоб, переехав в эти новые дома, будут платить за жилье больше, тратить больше на отопление. И во многих случаях будут дальше от работы и больше тратить на транспорт.

Вечером меня повели в методистскую церковь, где раз в неделю собирается некое общество (они называют себя «Братством» {44} 44 Братство : в «1984» О’Брайен объясняет, что те, кто прочел книгу Голдстейна, станут полноправными членами Братства, противостоящего государству ( CW , IX, p. 182). ) слушать лекцию и дискутировать. На будущей неделе выступает коммунист, к явному огорчению священника, объявившего об этом. На этой неделе другой священник говорил о «чистой и грязной воде». Его лекция состояла из невероятно глупых и бессвязных рассуждений о «Приключениях чернокожей девушки, отправившейся на поиски Бога» {45} 45 «Приключения чернокожей девушки, отправившейся на поиски Бога» Джорджа Бернарда Шоу, 1932. Автор, надев личину наивной, но умной и любознательной чернокожей девушки, совершает философическое путешествие, задаваясь такими, например, вопросами, как: «Почему Бог – мужчина?» В предисловии Шоу объясняет, что взялся писать эту повесть, застряв в Книсне (Южная Африка) на пять недель «африканским летом и английской зимой 1932 года». Он намеревался написать пьесу, но обнаружил: «Пишу рассказ о чернокожей девушке». Написав его, «продолжал размышлять над его смыслом». Бернарда Шоу и т. п. Бо́льшая часть слушателей не поняла ни слова и была настолько непереносима, что мы с Брауном и его другом почти не слушали, а последовавшие разговоры и вопросы были настолько непереносимы, что мы с Брауном и его другом Биннсом улизнули, проводили Биннса до дома, вернулись домой, после чего я написал заметки. Б. говорит, что большинство членов этого Братства безработные и готовы вытерпеть что угодно ради теплого места, где можно провести несколько часов.