Джордж Оруэлл - Дневники

Сегодня в Барнсли, договаривался о жилье. Уайлд, секретарь Йоркширского отделения Союза рабочих клубов и институтов, все устроил. Адрес: Агнес-авеню, 4. Обычный дом, 2 комнаты наверху, 2 – внизу, с раковиной в общей комнате, как в Шеффилде. Муж – шахтер, был на работе, когда мы пришли. В доме беспорядок – день уборки, но чисто. Уайлд любезен, готов помочь, но личность туманная. До 1924 года работал шахтером, но, как обычно, обуржуазился. Элегантно одет, в перчатках, с зонтом, говор почти не слышен – по виду я принял бы его за юриста-солиситора.

Барнсли чуть меньше Уигана – около 70 000 жителей, но определенно не такой нищий, во всяком случае внешне. Магазины гораздо лучше, и заметно активнее деловая жизнь. С утренней смены идут домой шахтеры. Большинство в деревянных башмаках, но с квадратными носами, в отличие от ланкаширских.

В Барнсли на Агнес-террас, 4 {50} 50 Террас : несколькими строками выше у Оруэлла «авеню». . Этот дом оказался больше, чем я думал. Две комнаты и маленькая кладовка под лестницей на первом этаже и 3 или 4 [19] 3. [Рукописное примечание Оруэлла.] комнаты наверху. В доме 8 человек – пятеро взрослых и трое детей. Фасадная комната, которая должна была бы служить гостиной, используется как спальня. Общая комната, примерно 14х12 ф.; в ней, как обычно, плита, раковина и медная посуда. Газовой плиты нет. Электрическое освещение во всех комнатах, кроме одной. Туалет снаружи.

Семья . Мистер Грей, невысокий, сильный человек, лет сорока трех, с грубыми чертами лица, большим носом, очень усталого вида, бледный. Лысоват, зубы свои (редкость у рабочего его лет), но пожелтелые. Глуховат, но любит поговорить, особенно о технических деталях шахтерского дела. Работать в шахте начал мальчиком. Один раз его завалило землей или камнями, кости остались целы, но откапывали его десять минут и два часа тащили до клети. Говорит, что для транспортировки пострадавших никаких приспособлений (носилок и пр.) нет. Наверное, можно придумать носилки для перевозки по рельсам, но это остановило бы вывоз угля. Поэтому пострадавших несут товарищи, сгибаясь в три погибели и очень медленно. Мистер Г. грузит в вагонетки вырубленный уголь – называется как будто «штыб». Ему и его напарнику платят сдельно 2 ш. 2 п. за тонну, т. е. по 1 ш. 1 п. каждому. При полном рабочем дне получается в среднем 2 ф. 10 ш. в неделю. Простои обходятся ему в 6 ш. 11 п. Он работает в Дартоне, примерно в четырех милях, ездит автобусом {51} 51 автобусом : рукой Оруэлла исправлено первоначальное «на трамвае». . На дорогу уходит в день 6 п. Так что чистыми при полной занятости получается £2 в неделю.

Миссис Г. лет на 10 моложе [20] На самом деле им 50 и 38. [Рукописное примечание Оруэлла.] , хозяйственная, заботливая мать, все время стряпает и убирает, говор меньше заметен, чем у мужа. Две девочки, Дорин и Айрин, 11 и 10 лет. Другие жильцы: вдовый плотник, работает на стройке собачьих бегов; его сын лет одиннадцати; профессиональная певица, собирается петь в одном из пабов. Все большие пабы в Барнсли более или менее регулярно нанимают певиц и танцовщиц (некоторые весьма аморальны, по словам миссис Г.).

В доме очень чисто и аккуратно, моя комната – лучшая из всех, какие у меня здесь были. Постельное белье на этот раз байковое.

Вчера вечером долго говорили с мистером Г. о его военном опыте. Особенно о симуляциях, которые он наблюдал, будучи ранен в ногу, и о проницательности врачей, разоблачавших симулянтов. Один солдат изображал полную глухоту и выдержал все проверки, продолжавшиеся два часа. Наконец ему объяснили знаками, что он забракован и может идти, и, когда он был уже в дверях, врач небрежно сказал: «Закройте дверь, ладно?» Он обернулся, закрыл дверь и был признан годным. Другой симулировал сумасшествие и преуспел. День за днем он ходил по госпиталю с согнутой булавкой на бечевке, изображая, что удит рыбу. В итоге его освободили от призыва, и, прощаясь с Г., он показал увольнительные документы и сказал: «Вот что я выудил». Я вспомнил симулянтов в парижской «Опиталь Кошен» {52} 52 «Опиталь Кошен» : в эту парижскую больницу Оруэлл попал с гриппом и пролежал там с 7 по 22 марта 1929 года. Пребывание там он описал в эссе «Как умирают бедные», 6 ноября 1946, CW , XVIII, pp. 459–467. , где безработные пребывали месяцами, притворяясь больными.

Опять зверский холод. Утром дождь со снегом. А вчера, когда ехал в поезде, видел пахоту, и земля выглядела по-весеннему, особенно одно поле, черноземное, в отличие от обычно глинистых в этой местности. Лемех выворачивал пласты, похожие на шоколадную массу, разрезаемую ножом.

Мне очень удобно в этом доме, но не думаю, что буду подробно знакомиться с Барнсли. Никого здесь не знаю, кроме Уайлда, а он человек совершенно невнятный. Не могу выяснить, есть ли здесь отделение N. U. W. M. [Национального движения безработных рабочих]. Публичная библиотека бедная. Нет настоящих справочных материалов, и, по-видимому, справочника по Барнсли не издавали.

Вчера вечером с Уайлдом и другими на общем собрании Южно-Йоркширского отделения Союза рабочих клубов и институтов (проходило в одном из клубов в Барнсли). Около 200 человек, все припали к пиву и сэндвичам, хотя еще только 4.30: на сегодня им дали продление. Клуб – большое здание, по сути увеличенный паб с одним большим залом, где можно устраивать концерты и пр., – в нем и проходило собрание, временами несколько бурное, но Уайлд и председатель управлялись с этим неплохо и были большими мастерами по части митинговой фразеологии и процедуры. Я заметил в балансовой ведомости, что зарплата У. – £260 в год. До сих пор я не имел представления о количестве и важности рабочих клубов, особенно на севере и особенно в Йоркшире. На этом собрании присутствовали по паре делегатов от каждого клуба в Южном Йоркшире. По моим представлениям, порядка ста пятидесяти делегатов, представлявших 75 клубов и, вероятно, около десяти тысяч членов. Это только в Южном Йоркшире. После собрания меня пригласили в комнату комитета на чай; там было человек 30 – наверное, важных делегатов. Угощали ветчиной, хлебом, маслом, пирогами и виски – его все подливали в чай. После этого вместе с У. и другими отправились в Радикальный и либеральный клуб в центре города, где я бывал уже раньше. Там шел концерт для курящих – эти клубы, как пабы, по субботам нанимают певцов и т. п. Был очень неплохой комик с обычным репертуаром (теща – близнецы – копченая селедка) и довольно усердное питье. В подобном окружении местный выговор Уайлда становится гораздо явственнее. Кажется, эти клубы стали открываться как благотворительные заведения в середине девятнадцатого века и, разумеется, без спиртного. Но с трезвостью покончили, перейдя на самоокупаемость, и клубы превратились в несколько облагороженные кооперативные пабы. Грей, состоящий в Радикальном и либеральном клубе, сказал мне, что вносит 1 ш. 6 п. в квартал, а пинта там на пенс или два дешевле, чем в пабах. Юноши до 21 года не допускаются; женщины (я думаю) членами быть не могут, но могут приходить с мужьями. Большинство клубов объявляют себя не политическими, и в этом, а также в том, что их члены в основном более обеспеченные рабочие и безработных сравнительно мало, можно усмотреть опасность того, что их мобилизуют в антисоциалистических целях.