Джордж Оруэлл - Дневники

Холодно и ясно. Последние дни очень сильная роса.

Два яйца.

Ясно, тепло, но не жарко.

Два яйца.

Ясно и холодно. Домашние животные здесь едят почти всё. Осел ест старые высохшие листья кабачков из мусорной кучи. Коров, коз и овец кормят листьями артишоков. Заметил, что, когда коз и овец пасут вместе, козы между собой дерутся, а на овец не нападают.

Подобрал катышек довольно крупного ястреба. Только надкрылья насекомых, большей частью мокриц). Змей в Марокко еще не видел, но на днях подобрали недавно сброшенную кожу.

Зрелые и готовые для сбора апельсины, видимо, могут какое-то время оставаться на ветках и не падать. Оптовая цена апельсинов (здесь, по крайней мере) 2,30 или 3 франка за дюжину.

Позавчера видел дохлого осла – впервые. Несчастное животное просто упало замертво рядом с одной из троп, ведущих из Марракеша к реке, и было брошено хозяином. Вокруг ходили несколько собак, готовясь к трапезе, – но с виноватым видом.

Одно яйцо.

Ночью сильнейший ливень. Утро холодное, полчаса солнца во второй половине дня и снова дождь. Все затоплено, река Тенсифт вздулась, в некоторых местах шириной до 50 ярдов.

От дохлого осла (которого видел на самом деле 11.12.38) остался практически голый скелет. Заметил, что голову не трогают до последнего.

Два яйца.

Три яйца.

Ночью сильный дождь. Сегодня холодно и облачно, с ливнями и сильным ветром.

Два яйца.

Ночью сильный дождь и с перерывами весь день. Ручеек, вдоль которого мы шли сколько-то дней назад (тогда – тонкая струйка), превратился в стремительный поток шириной ярдов в 10. Сегодня видел две радуги, одна над другой, – прежде такого не видел.

Два яйца.

Прояснилось, холодно, несколько раз принимался дождь.

Один из голубей издох – причина неизвестна.

Три яйца.

Утром прояснилось; под вечер дождь.

Второй голубь (по-видимому, голубка) сидит в гнезде. Не знаю, выживет ли, но, может быть, нам удастся достать для нее нового самца.

Река Тенсифт заполнила всю свою долину, так что у моста ширина ее около 300 ярдов (прежде – около 10). Судя по растительности в долине, это необычное явление.

После сильных дождей в последние дни вода в реке поднялась колоссально. Тенсифт, обычно шириной в 10 ярдов, заполнила всю долину в 300 ярдов ширины. Но, судя по растительности на склонах, такое случается в редкие годы.

Более жалких похорон, чем арабские, я не видел. Друзья и родственники несут завернутого в ткань покойника на грубых деревянных носилках. Не знаю, вызвано ли это бедностью, или у магометан гробов не положено. В земле роют яму глубиной не больше двух футов, тело сваливают в нее, засыпают холмиком, а сверху кладется (предполагаю, в изголовье) или кирпич, или разбитый горшок. Как правило, погребения ничем не огораживаются, и, за исключением случаев, когда это могила богатого человека, ты нипочем не поймешь, что здесь кладбище: это просто кочковатый участок земли. Могилы ничем не обозначены. На одной – по-видимому, писца – я нашел чернильницу и ручку, в остальных случаях это только черепки и т. п. На одной – эмалированная кружка. Всегда наготове пустые могилы, в том числе маленькие, для детей. Женщины, видимо, никогда не присутствуют на похоронах.

Другая широко читаемая французская газета – еженедельная «Грингуар» ( Gringoire) [35] «Грингуар» показывает, что ее тираж – ½ миллиона; вероятно, правда. [Примечание Оруэлла.] . Была газетой литературной хроники, но теперь ближе к «Кандиду». Заметил, что эти газеты, явно процветающие и наполненные рекламой, не чураются и порнографических объявлений. И, несмотря на свое политическое направление, публикуют частями рассказы и прочих писателей, более или менее «левых». На стене уборной в кафе мелкими буквами: «Смерть Блюму» {89} 89 Леон Блюм (1872–1950) был первым социалистическим премьер-министром Франции (1936–1937, 1938 гг.) и возглавлял правительство Народного фронта. С 1942 года и до конца Второй мировой войны содержался во французской и немецкой тюрьмах. В 1946–1947 гг. вновь был премьером. . Первая политическая надпись, которую увидел во Французском Марокко.

Голубка снесла два яйца и высиживает.

Холодно и ясно. Вода в Тенсифте спала, теперь река вдвое шире, чем изначально.

Три яйца.

Четыре яйца.

Оба голубиных яйца разбиты, не знаю как – может быть, кошка пыталась добраться до гнезда и спугнула птицу. Яйца оплодотворенные – со следами крови.

Ясно и тепло.

Ночью был крепкий мороз; утром все белое, и пленка льда на лужах. Любопытное зрелище апельсинов и лимонов в инее на деревьях и затвердевших от мороза цветков лимона. Пока не знаю, насколько серьезен ущерб. Цветы бугенвиллеи с виду не пострадали. Не думаю, что морозы здесь обычное дело, но сейчас волна холодов по всему миру. В горах уже не первый день под снегом даже нижние склоны.

Четыре яйца.

Второй баллон «бутагаза» закончился 27.12.38. Ровно 3 недели (как и прошлый) {90} 90 Прошлого баллона хватило на 5 недель; см. 24.11.38. .

Два яйца.

Ясно. Купили голубя-самца (4,50 франка) и посадили в клетку с голубкой, знакомиться. Она стала поклевывать его в голову – думаю, выбирала вшей.

Пролетела большая стая (примерно 200) аистов или журавлей. Большие белые птицы, кажется с черными краями крыльев. Летели на север, а может быть, просто кружили, подыскивая место для отдыха: они, должно быть, улетели на зиму из Европы.

Очень ясно и холодно. Безветрие.

Два яйца.

Три яйца (102 яйца с 26.10.38, т. е. приблизительно 12 в неделю).

Три яйца.

Голубь-самец, поначалу грустивший из-за того, конечно, что посажен в клетку и у него что-то с крыльями, взбодрился и даже пытается летать. Голубка за ним ухаживает, ходит вокруг, кивая головой.

Еще один мертвый осел, две собаки выедают его внутренности. Это уже третий, которого я вижу. Видимо, их никогда не закапывают. На перечных деревьях плоды созревали в сентябре, а теперь зреет новый урожай. Настурции прихватил мороз, и большинство их погибло. То же с кабачками и баклажанами: листья их увяли.

Ясно и тихо, не очень холодно, приятное солнце, ветра нет. Э[йлин] видела еще четырех аистов.