Владислав Дунаев - Японцы в Японии

Окинава, остров с миллионным населением, как никакой другой район Японии, отвечал требованиям проведения выставки. Климат острова исключительно благоприятный, вокруг чистое море, здесь нет крупных промышленных объектов. Свободным участком на Окинаве был полуостров Мотобу, удаленный от главного города Наха на 90 километров к северо-западу. Его-то и выбрали для проведения выставки.

В ЭКСПО-75 приняли участие 36 стран, а также японские фирмы и компании, которые заняли 12 выставочных павильонов. Общее знакомство с ЭКСПО-75 убеждало, что экспозиции отражали позитивную позицию в освещении проблем освоения богатств морей и океанов. Особое внимание посетителей выставки привлек советский павильон. Отмечали его содержательность, серьезное отношение к изучению и освоению океана на строго научной основе. Губернатор префектуры Окинава Т. Яра в книге отзывов советского павильона оставил запись: "Я хорошо понял, искренне прочувствовал всю глубину вашей культуры, ощутил огромный размах науки и техники во всех областях, имеющих отношение к освоению моря. Желаю дальнейших успехов в освоении Мирового океана".

Среди многочисленных японских экспозиций особое внимание обращал на себя экспонат-павильон на воде "Акваполис". Проспект выставки представлял это сооружение как первый экспериментальный город на плаву, который может стать новой ступенью в освоении и эксплуатации водных просторов земли.

"Акваполис" расположили в 300–400 метрах от побережья полуострова Мотобу и закрепили на якорях, удерживаемых огромными цепями. Внутри "Акваполиса" в закрытых помещениях демонстрировались различные экспонаты, приборы для исследования морских глубин и эксплуатации морского дна. На крыше "Акваполиса" разместилась площадка отдыха.

"Акваполис", как оказалось, сам обеспечивал себя электроэнергией, которая приводила в действие установки по кондиционированию воздуха, агрегаты по опреснению воды с последующим использованием ее для питья, а также другие механизмы, необходимые для нормальной жизни на новоявленном "Наутилусе". Отработанные и сбрасываемые в море отходы от функционирующих агрегатов "Акваполиса" подвергались очистке, с тем чтобы не загрязнять окружающую среду.

Можно привести еще много интересных фактов, связанных с ЭКСПО-75. Но мне кажется, что сама Япония с ее трудолюбивым народом, со всеми ее пропитанными запахом моря городами, кварталами, улочками является естественной выставкой, соответствующей девизу "Человек и океан", явно демонстрирующей, чего могут добиться люди, с уважением и любовью переступающие кромку волны, которая отделяет сушу от безбрежных толщ океана.

Согласно данным Белой книги по рыболовству за 1973 год в Японии в связи с затянувшимся экономическим кризисом промыслу морских продуктов уделяется все большее внимание. При этом особое значение придается расширению прибрежного рыболовства, а также разработкам глубинного рыбного промысла с целью более эффективного использования морских продуктов, в том числе планктона. На Японию приходится одна шестая часть всей морской добычи в мире. Это особенно интересно, если учесть, что за последние 10 лет общемировая добыча морских продуктов возросла в 1,4 раза, что больше роста зерновых и продуктов животноводства. Человечество все решительнее обращается в сторону шестого континента.

Несколько лет назад я побывал в удивительном доме жителя города Ниигата г-на Сато, которого там не зовут иначе, как "карпов профессор". В общем это был обыкновенный дом японца средней руки, и небольшой тенистый сад вокруг дома тоже не удивлял — не Токио, а провинциальная Ниигата. Удивительное началось позже, когда, миновав небольшую прихожую, я внезапно очутился в гостиной из трех стен — четвертую заменял внутренний сад, вернее пруд, знаменитый пруд "парчовых карпов" доктора Сато. Вода переливалась буквально на уровне пола, как бы являясь его зеркальным продолжением, и в ее глубине происходило чудесное — живой калейдоскоп ежесекундно меняющихся картин, необыкновенными по яркости мазками которых были плескавшиеся, резвившиеся в воде карпы. Красно-желтые, золотистые, серебряно-голубые, с какими-то причудливо разбросанными разводами и пятнами чешуи, подсвеченные косым лучом проникшего сквозь листву полуденного солнца. Зачарованный живой картиной, я не сразу увидел хозяина: "карпов профессор" сидел несколько в глубине комнаты, весь уйдя в большое мягкое кресло, и, видимо, так же, как я, был поглощен никогда не надоедающим зрелищем.

— Вы удивлены: мало японцам моря вокруг, мало запаха рыбы повсюду, устроил из собственного дома пруд… Для меня они, мои карпы, не просто рыба; если хотите, даже не просто частица живой природы. Нам бы у них жить поучиться. Бросишь корм, а они, из самоуважения, что ли, к нему не спешат, не дерутся. В Европе символ мира — голубь. А по мне, Пикассо ошибся: драчливое существо для символа терпимости, понимания выбрал. Вот карп действительно символ мира…

Моему поколению японоведов удивительно повезло. Повезло дважды. Прежде всего вся сознательная часть нашей жизни проходит в условиях длительного стабильного мира, какого еще не знала история нашей страны. Во-вторых, занимаясь любимым делом, мы имеем возможность непосредственно участвовать в расширении контактов между нашими двумя странами, узнавать друг друга не только по литературе, но путем непосредственного взаимополезного общения. И еще очень важно то, что в своей работе, которая в значительной степени поиск контактов, путей познания и взаимопонимания, мы идем по дороге, проложенной до нас и для нас не одним поколением умных, честных и самоотверженных ревнителей дружбы между нашими народами, каковых, оказывается, немало в русской японистике и японской русологии, среди представителей литературы, культуры, искусства наших стран, в самих наших народах.

В 1956 году между Советским Союзом и Японией были нормализованы отношения, и это положило начало развитию многосторонних связей между нашими странами. Из СССР в Японию, из Японии к нам потянулись различного рода группы, делегации, художественные коллективы. Общение стало активным, охватывая все большее число сторонников советско-японской дружбы, советско-японских контактов.

Уже в первый раз по возвращении из Японии в разговорах с самыми различными людьми наряду с вопросом: "Какие они, японцы?" — я слышал еще один: "Как они относятся к нам, русским?" Ответить оказалось нелегко. Нелегко потому, что ответ не может быть однозначным, и потому, что для ответа понадобилось много лет общения, узнавания, работы. Сейчас я знаю, уверен, что многое сближает и способно еще более сблизить нас. Это многое в культурных традициях, а также в самой природе, характере и психологии наших двух соседних народов.