Георгий Кублицкий - Сибирский экспресс

Мы вновь встретились с доктором биологических наук Лисовским после второго крупного эксперимента с "Биос-3", осуществленного четыре года спустя после первого. О нем немало писали у нас и за рубежом.

На этот раз затворничество добровольцев продолжалось 120 суток. Эксперимент усложнился. Из системы жизнеобеспечения была полностью исключена хлорелла. Остались пшеница и овощи в несколько ином наборе. Они снабжали "космический дом" кислородом, очищали воздух от углекислоты, давали людям воду.

Второй эксперимент доказал, что система "человек — высшие растения" может полностью удовлетворить обитателей дома растительной пищей. Полностью!

И все же снова "но". А животные белки, а мясо?

— Животное в космических условиях, если можно так выразиться, машина с невысоким коэффициентом полезного действия, — заметил Генрих Михайлович. — Ради двадцати процентов животного продукта в рационе надо в два с половиной раза увеличить посевные площади нашего комплекса. Можно, правда, скармливать животным те части растений, которые не съедает человек. Это даст не больше трети привычных человеку продуктов животного происхождения. Но, быть может, для начала это достаточная прибавка к вегетарианскому рациону?

В Красноярске начаты эксперименты с козами. Москвичи ставят опыты с домашней птицей.

Новый экспериментальный этап красноярцами намечен на 1981–1982 годы. Длительность пребывания человека в замкнутой системе жизнеобеспечения не главное. Ее сегодня можно довести до восьми месяцев, до года. Видимо, эксперимент должен стать итогом всей работы, которая велась в предшествующие ему годы, притом с учетом последних данных, полученных при биологических экспериментах непосредственно на борту орбитальных станций.

Я не стал расспрашивать о деталях: надеюсь, доживем — услышим. А вот о том, что он, Лисовский, еще и эколог — ему напомнил.

Генрих Михайлович рассмеялся: есть, мол, желание свернуть на модную тему? Но ответил серьезно. Да, всюду говорят об экологических проблемах. Беда в том, что тут бывает трудно прослеживать и прогнозировать явления. Многие выводы, в сущности, умозрительны. Далеко не все сопоставимо. Эксперименты на биосфере ставить трудно, да пугает и необратимость их результатов.

И вот мысль опять возвращается к замкнутым биологическим системам. Ведь в некотором смысле это модели биосферных явлений. На них в принципе можно, например, моделировать загрязненность, изменение состава атмосферы. Можно изучать регенерационные, восстановительные способности самой биосферы.

Получается, что экспериментальный комплекс способен работать еще как бы в двух направлениях. С одной стороны — ускоренное выведение новых сортов для земледелия, выращивание полярной ночью свежих огурцов где-нибудь у побережья Северного Ледовитого океана. Можно условно назвать это "приземлением" результатов "космического" эксперимента для практики растениеводства.

С другой стороны — возможность моделирования некоторых глобальных процессов в биосфере Земли.

— Но это, видимо, обойдется не дешево? — невольно вырвалось у меня.

— Да, дорого. Но все же дешевле биосферы…

Член-корреспондент Академии наук Терсков в числе прочих проблем занимается водородным биосинтезом.

Известно, что во многих странах мира ученые пытаются найти ключи к водородной энергетике. С конца пятидесятых годов возник интерес и к водородоокисляющим бактериям, способным синтезировать белок.

Для красноярцев это была сравнительно новая тема.

Сегодня получаемый в институте кормовой белок помогает росту цыплят на местной птицефабрике. Свиньи от его добавки хорошо прибавляют в весе.

На следующую пятилетку институт планирует программу создания на основе биосинтеза ценных пищевых и кормовых веществ.

Что за "сырье" у водородоокисляющих бактерий?

Им не нужны органические вещества.

Они довольствуются углекислотой и минеральными солями. Годится им газообразный водород из отходов некоторых производств. Можно выделять водород и при электролизе воды. Таким образом, электроэнергия, а позднее, возможно, и атомная энергия могут способствовать получению белка.

И вот что важно: биосинтез водородоокисляющих бактерий совершенно не загрязняет окружающую среду. Напротив, способен очищать ее, например, от топочных пазов. В "отходах" — только вода.

Водородный биосинтез перспективен для космических аппаратов, надолго лишенных солнечного освещения, однако имеющих достаточно мощные источники энергии. Но, как упоминалось выше, он сулит кое-что и грешной земле. Кто знает, может быть, белок, получаемый столь необычным образом, удастся использовать в кулинарии? А пока что его добавляют в пищу не только птицам, морским свинкам, собакам, но и обезьянам. Он хорошо усваивается организмом.

Задача решена лишь в полупромышленных условиях. Но, согласитесь, и это уже немало. Институтский микрозавод, возможно, станет прообразом высокопроизводительной индустрии белка.

Рассказывая об Институте физики, я еще ничего не сказал об Академгородке в целом. Сегодня это Красноярский филиал Сибирского отделения Академии наук Советского Союза.

К городку ведет улица Киренского (именем академика, высоко чтимого красноярцами, назван также один из лучших теплоходов Енисея).

Для Академгородка выбрано место — живописнее не придумаешь. Это плоская вершина круто спускающейся к реке Афонтовой горы, облюбованной далекими предками сибиряков — именно здесь красноярские археологи начали раскопки еще в прошлом веке. Давно замечено, что пращуры наши не любили селиться где-нибудь и как-нибудь, в выборе места были разборчивы — и при рытье котлованов во многих городах находят древнюю утварь и золу очагов, угаснувших тысячелетия назад.

Так вот, на Афонтовой горе, в окружении сосновых боров и березовых рощ, и поставлен Академгородок.

Внизу — Енисей, своенравный и прекрасный. По мосту бегут поезда, белые "Метеоры" скользят под мостовыми пролетами, увозя экскурсантов в Дивногорск, на Красноярскую ГЭС. А за рекой — леса, горы, синеватозеленые, поодаль мечтательно-голубые.

Среди всей этой красоты…

Я удивился, узнав, что проектировали Академгородок новосибирские градостроители. Уж у них-то есть опыт планировки комплексов науки! Но похоже, что решили они не повторять оригинальные решения, использованные при создании своего Академгородка, а спроектировать что-нибудь попроще, постандартнее.

Тот же Институт физики — заурядный трехэтажный дом, примелькавшийся нам на любых улицах любых городов. Только и отличия, что барельефы Королева и Ландау да напоминающий абстрактную скульптуру соленоид из нержавеющей стали на постаменте против главного входа.