Георгий Кублицкий - Таймыр, Нью-Йорк, Африка... [Рассказы о странах, людях и путешествиях]

…Вот она, эта гробница. Нечто вроде вывески: «Гробница № 6, Рамзес VI, XX династия». Ахмад Яхья, наш проводник, постукивает тростью-зонтиком по полу наклонного коридора. Он тычет в стены, где сохранилась бледная роспись: иероглифы, фигурки. По наклонному деревянному трапу спускаемся ниже. Идем, идем… Опять трап. И наконец подземный зал, а в нем две расколотые глыбы саркофага.

— Так в большинстве гробниц, — говорит Ахмад Яхья. — Расписанные стены и пустые саркофаги. Но Картер был большим упрямцем. Он верил, что ему повезет. Говорят, он часто спускался сюда, в эту гробницу, и о чем-то раздумывал, даже разговаривал сам с собой.

Мы выходим на поверхность. Вход в соседнюю гробницу огражден невысоким барьером из камня.

— Вот здесь стояли хижины. — Трость-зонтик стучит по глыбам. — Картер велел снести их. Дело было в ноябре двадцать второго года. И подумайте, под первой же хижиной кирка ударилась о каменную ступеньку. Значит, шесть лет они ходили вокруг да около… Ну, а тут Картер сразу наткнулся на вход в гробницу. Дальше, вы знаете, все похоже на сказку. Дверь с неповрежденными печатями царского некрополя. Представляете, что почувствовал Картер! Затем печати Тутанхамона… Подземные камеры, полные сокровищ… Деревянный саркофаг, покрытый золотом сверху донизу. В нем другой, тоже весь в золоте. Нетронутый! То, о чем мечтали все, кто копал нашу землю, — и грабители, и ученые. Третий саркофаг, четвертый, и в нем еще саркофаг, уже из камня, а в том — три гроба, один в другом, и только в последнем, золотом, — мумия. Идемте!

Снова трап, на этот раз железный, потом наклонный коридор — и погребальная камера. Великолепный саркофаг, целиком выточенный из желтой кварцитовой глыбы.

Картеру, когда он смотрел на саркофаг, представлялось, что вокруг витают тени древних богов. С особым чувством касался он хрупких венков и гирлянд из полевых цветов, лотоса, ветвей оливы, сорванных задолго до нашей эры. С величайшими предосторожностями сняли археологи золотую маску с мумии фараона и увидели нежное и тонкое юношеское лицо…

Мумия Тутанхамона теперь находится в Долине царей. Забегая вперед, упомяну, что она пролежала непотревоженной до тех пор, пока в 1969 году крупные специалисты не произвели вскрытие, чтобы попытаться проникнуть в тайну смерти юного фараона. И тут выяснилось: вероятнее всего, Тутанхамон умер от кровоизлияния в мозг, которое произошло после сильного удара по черепу. Значит, убийство? Нельзя исключить такую возможность.

Я коснусь все же и «проклятия фараона», доставив тем самым злорадное удовольствие доктору, который, как вы помните, был уверен, что без рассказа о тайне гробницы мне не обойтись.

Вот начало этой странной истории. Вскоре после открытия гробницы скончался от неизвестной болезни лорд Карнарвон. Потом умирает его брат. Умирает секретарь экспедиции. Выбрасывается из окна высокого дома его отец. Когда смерть настигает рентгенолога, хотевшего сделать исследование мумии, в печати поднимается шум о «проклятии фараона», о таинственно-грозной каре всем, кто нарушил покой могилы. Внезапная смерть леди Карнарвон становится мрачной сенсацией мировой прессы.

Восемь лет спустя после находки в Долине царей остается в живых лишь один участник исследования гробницы —? сам Говард Картер. И именно он называет всю историю с «проклятием фараона» глупой болтовней, которую здравый человеческий разум должен с презрением отвергнуть, поскольку нет на земле более безобидного места, чем гробница.

Картер дожил до шестидесяти шести лет. Он умер в 1939 году. Но и после его смерти, даже в наши дни, время от времени о «проклятии фараона» вспоминают вновь — правда, лишь для того, чтобы найти научное объяснение смерти лорда Карнарвона и некоторых участников экспедиции, скончавшихся, возможно, от одной и той же неизвестной болезни. Высказывалось предположение, что причиной заболевания был вирус, содержащийся в помете летучих мышей; однако едва ли они могли проникнуть в гробницу. Было сообщение и о болезнетворных бактериях, обнаруженных в земле, которую археологи потревожили при раскопках.

Поезд Каир — Александрия переполнен. В четверг, канун дня отдыха — у мусульман он по пятницам, — состоятельные люди едут к морю, в город, который называют второй столицей Египта, восточным Парижем, жемчужиной Средиземного моря.

Основанная за? три с лишним столетия до нашей эры Александром Македонским и названная его именем, Александрия вскоре стала одним из знаменитейших и крупнейших городов мира. Жители современной Александрии совершенно твердо убеждены, что именно здесь человечество было осчастливлено рождением анатомии, географии и геометрии. Александрийский Мусейон — нечто вроде Академии наук — и Александрийская библиотека, самая большая в древнем мире, обессмертили название города. С Александрией связывают имена великих Архимеда и Эвклида, астронома Птолемея, географа Эратосфена и многих, многих других.

Наконец, именно над александрийской гаванью некогда горел огонь знаменитого маяка, одного из «семи чудес света»…

Город сначала показался мне тем же Каиром, которому вдвое поубавили жителей, но зато дали море. А поездив и походив по улицам и площадям, я нашел, что Александрия не столь своеобразна, как столица, и более похожа на европейский город.

По набережной, застроенной конторами пароходных компаний, банков, страховых обществ, толпы моряков шли к местному «Луна-парку». Слышалась разноязыкая речь. На рейде и у причалов дымили корабли. Пляжи скрывала масса разноцветных зонтиков.

В то время, о котором я рассказываю, Александрия еще не привыкла к кораблям под красным флагом. Позднее ее порт стал главными морскими воротами Асуана, а сам город породнился с Одессой. При содействии нашей страны здесь соорудили верфь для постройки морских судов.

Но, повторяю, все это было позднее, и в тот день, когда мы приехали в Александрию, к нашему большому огорчению, на рейде не оказалось ни одного советского корабля.

Отправились в музей египетских древностей, относящихся к греко-римскому периоду истории страны, полюбовались прекрасной мраморной статуей императора Марка Аврелия и гранитным изваянием черного священного быка Аписа с солнечным диском между рогами. Не менее величественный, чем император, бык высокомерно взирал на редких посетителей.

Куда теперь? К маяку? Или туда, где была знаменитая библиотека? Обратились к служителю, дремавшему на стуле подле священного быка.

— Александрийская библиотека была величайшим сокровищем древности, господа, — мгновенно перейдя от сна к бодрствованию, привычно начал тот. — Девятьсот тысяч экземпляров!