Денис Терентьев - Молоко без коровы [Как устроена Россия]

Напомню, в финских школах детям с 12 лет показывают англоязычные фильмы без перевода. Ни общей программы, ни единого списка разрешенных учебников в Финляндии нет. Не бывает также чиновничьих проверок и нет рейтингов самих школ. Во время урока детям не запрещают переговариваться друг с другом или заглянуть в смартфон. Министр образования говорит, что доверяет учителям и не вмешивается в их работу. А Шмаков привык к тому, что надо писать отчеты и согласовывать каждый чих. И видел результат: Финляндия находилась на 1 – м месте в ключевом рейтинге PISA, а Россия на – 72-м [1].

Когда финские дети выбрали Шмакова «учителем года», в его школу занесло нового мэра Казани Ильсура Метшина, который под телекамеры предложил герою вернуться в колледж, к тому времени ставший элитным лицеем и получивший имя математика Лобачевского. Хотя брали туда не самых способных, зато из «хороших семей». И Шмаков вернулся, чтобы снова отказать от лицея блатным и ослабить учителям гайки.

Как следствие, на школу обрушились проверки: в 2012 г. по требованию санэпидемстанции выселили черепах и попугаев, не имевших медкнижек. Учебные планы достигали 500 страниц, а дети явно мешали педагогам заполнять бумажки. Ведь стоит же перед образованием Татарстана высокая цель – выйти на третье место в России по числу призеров олимпиад. В итоге дети знают, какие электроды на каких орбитах, но понятия не имеют, из чего делают футбольный мяч или мыло. Катерина из «Грозы» стала отрицательным персонажем – либеральная нечисть, не признающая общих скреп.

Для лицея главная забота – проходить аттестацию, подтверждать статус. Правда, натасканные на ЕГЭ лицеисты слабо способны самостоятельно мыслить и принимать решения. А Шмаков к каждому ученику приставил научного руководителя, обязал воспитанников развивать любимую область знаний и бороться на олимпиадах. Новатор продержался в лицее два года. Просто выкинуть на улицу популярного педагога не решились: ему отдали здание старого детского сада под собственный проект «СОлНЦе» и начали травить проверками пуще прежнего. Шмаков просит Роспотребнадзор вывести крыс, а тот сейчас же штрафует за их наличие. Прокуратура требует сбросить с крыши снег и тут же вменяет административку за сугробы под окнами.

Шмаков пишет в своем блоге: «Прошлым летом «по звонку» не взяли мы в школу «СОлНЦе» сына заместителя прокурора Казани. Осенью мне пришлось уйти в административный, жить три месяца без зарплаты – проверки с прямыми угрозами «завести дело» не прекращались. Свершилось чудо: моя ученица, а ныне помощник президента Минниханова, привела руководителя республики в нашу школу. И вот нам уже подарили автобус для детей, начинается ремонт в школе, нам улыбается прокурор Татарстана…» Но ведь это не победа, а только передышка перед новым витком обороны. Ведь в 2000 г. возглавляемый Шмаковым лицей закрыли сразу после того, как он (единственный в Татарстане) вошел в топ-25 лучших школ России.

Похоже, «СОлНЦе» тоже готовились закрыть, но старшеклассник Никита Алкин написал министру образования РФ электронную петицию в защиту Шмакова, которую подписали 83 тыс. человек [2]– примерно как против реформы Академии наук. И снова волки ушли в лес голодными.

Как реагирует на подобные ситуации правительство? Разве не в его интересах сделать российское среднее образование передовым? Как ни крути, власть заинтересована в наличии высокообразованных специалистов, способных создавать инновации. Финны же вслед за реформой образования получили технологические прорывы вроде мобильников концерна «Нокиа». Вот и нам с нашим «ресурсным проклятием» неплохо бы наконец обрести корову, которая будет давать рекордные надои в бюджет.

С другой стороны, еще незабвенный профессор Лорен Грэхэм заметил, что даже если наш соотечественник изобретет смартфон нового поколения, это ровно ничего не даст экономике при нынешних правилах игры. Как ничего не дали изобретения в области гидроразрыва пласта или уже забытые достижения на заре компьютерной отрасли. Профессор Грэхэм далеко не первый понял, что корове необходимы свободный рынок, верховенство права, защита интеллектуальной собственности. А что при них будет с централизацией власти и ручным управлением? И как привилегированные сословия смогут процветать на рынке, если не будут иметь преимущества в виде административного ресурса?

Образование – это не первая в России ниша, где сталкиваются разнонаправленные тенденции. Какой-то запрос на повышение качества среднего образования, безусловно, есть. Но он выражен гораздо туманнее, чем базовое стремление иметь патриотичных подданных, которым можно подкинуть иллюзорные выгоды взамен независимости и возможности хорошо зарабатывать: гордость за сильную в военном отношении страну, «правильную» религиозность, «народность» и т. д. Главный фокус в том, чтобы общество смогло зависать на атрибутах «особого пути» долго. И с этой точки зрения для власти крайне опасно допускать новые трактовки истории и культуры. Поэтому система отторгает учителей, пытающихся работать за рамками министерских методичек, поскольку мы нужны ей стандартными и функциональными, с набором удобных для крепления сбруи крючочков вроде религиозности или патриотизма.

В начале 2000-х средняя школа была хотя бы полем для поиска. Обратили внимание, что молодой «краснодипломник» МГИМО получал бы в школе меньше, чем престарелая математичка, закончившая педагогическое училище в Чебоксарах: стаж, разряд и т. д. К 2005–2006 гг. ударились в другую крайность: в некоторых школах лишь 10 % учителей имели педагогическое образование. Кто будет работать, решал директор. Пожилая учительница географии из Великого Новгорода рассказала мне: «Половина этих «молодых специалистов» – чьи-то родственники или друзья. В моей школе новая учительница по литературе на уроках ничего не рассказывает: назначает кого-то из учеников читать произведение или дает самостоятельную, а сама открывает ноутбук и сидит в Интернете. Говорят, раньше она работала администратором в сауне. Физичка после вуза 8 лет вообще не работала: у нее каждое второе слово «ну, типа», а учеников, которые ее не понимают, она называет «лузерами» и «дебилами». По новейшей истории бывший налоговик сразу начал с 1968 года, хиппи, пацифистов и свободной любви – он лично считает этот период важнейшим. Я понимаю, что у учителя может быть свой подход, но все равно надо владеть программами и методиками».

К тому времени в министерстве еще сохранилось желание следовать мировым трендам в образовании. Главный из них, по выражению профессора Института образования НИУ ВШЭ Виктора Болотова, заключается в том, что «тупая» память больше не нужна: «Всегда можно «погуглить» и найти любую формулу, любой факт. Так называемые мягкие навыки, soft skills (например, в них входят коммуникабельность, креативность, умение работать в команде и т. д.), гораздо важнее для развития человека, чем знание теоремы