Виталий Третьяков - Владимир Путин. 20 лет у власти

Для власти потеря «Единой России» конституционного большинства в Думе никаких особых проблем, кроме чисто технических, легко решаемых аппаратными методами, не создает. А вот самой ЕР переход в статус партии относительного большинства только бы пошёл на пользу. Вот уж тут она точно стала бы модернизироваться — под давлением усилившейся внешней, а соответственно, и внутрипартийной конкуренции.

Кроме того, сама по себе народофронтовская конструкция предполагает максимальную демократизацию и минимальную бюрократизацию при принятии совместных решений, а потом и при их выполнении. Но это означает прямо противоположное тому, к чему до сих пор стремилась «Единая Россия». А стремилась она к тому, чтобы все начальники были в её рядах. Народные фронты до сих пор создавались для того, чтобы по отдельности слабые силы в совокупности своей стали преобладающими в обществе и в политике. Но «Единая Россия» и сама по себе претендует на политическое доминирование в стране и, кажется, до сих пор своей властью ни с кем делиться не намерена.

Народный фронт — это практически всегда борьба с властвующей бюрократией, причем с использованием самых демократических (народных) методов. И тут опять получается, что участие в таком фронте, да еще в качестве системообразующего центра, «Единой России» есть нечто, подобное оксюморону. Фронт против самих себя?

Совсем не ясно, как сочетается идея Народного фронта с ныне существующей партийной системой. Выборы в Думу по партийным спискам еще никто не отменял. Конкурирующим с «Единой Россией» партиям нет резона консолидироваться с ней (разве что только очень слабым) перед выборами. Политическим и общественным организациям, не являющимся партиями, резон есть. Это места в Думе. Но готова ли ЕР сделать действительно широкий жест и объявить, например, что треть завоеванных ею мест в Думе она готова отдать народофронтцам? И гарантировать это?

Лично мне идея Народного фронта нравится как раз тем, что она принципиально противостоит изжившему себя, на мой взгляд, институту политических партий. Но для того, чтобы полномасштабно и полновесно реализовать этот перспективный проект как «антипартийный», необходимы, как минимум, революционные изменения в Конституции, чего в ближайшее время ждать не приходится.

Итак, стратегическая (не тактическая, если таковой являются думские выборы) цель создания Народного фронта пока не ясна.

Объединение всех «хороших сил» против «всего плохого» (коррупции, власти бюрократии, социального неравенства, преступности и пр.) может быть такой целью, но в подобном случае конструкция Фронта очень аморфна, его правовой статус сомнителен, а потенциал реальной солидарности и тем более мобилизационные возможности весьма невелики.

Можно предположить, что проект Общероссийского Народного фронта предполагает наличие какого-то внешнего врага. Но пока сам автор данной идеи не сделал на сей счет даже скромного намека. А уж если таковой враг наличествует (или предполагается), то объединение должно идти не вокруг одной из партий, а либо вокруг самих властных институтов, либо вокруг какой-то личности, обладающей характеристиками лидера нации (реального или официального).

И вот здесь естественным путем подходишь к мысли о том, что идея Общероссийского Народного фронта и призвана материализоваться как раз в виде политического движения, консолидирующего разнонаправленные интересы различных сил общества и слоев населения вокруг одной фигуры.

В этом случае вопрос о том, зачем и когда нужна такая фигура, имеет единственный ответ: на президентских выборах 2012 года.

Думаю, что до того, как ответ на этот вопрос будет получен не из моих или чьих-то иных рассуждений, а от самого автора идеи, большинство структур и лиц, не рискующих отказаться от участия во Фронте, реально будут отсиживаться в тылу.

Известия, 11.05.2011

Опросы не врут. У Владимира Путина высочайший рейтинг (обычно приводят цифру в 85 процентов), то есть гигантская поддержка населения.

Но не все так просто и не все так радужно с этим рейтингом.

Во-первых, эта поддержка связана с внешнеполитической деятельностью Путина и прежде всего, конечно, с блестящей и бескровной операцией по воссоединению Крыма с Россией. Между тем каждый год присоединять по Крыму не удастся, а глубочайший и нескоротечный кризис в отношениях с Западом будет продолжаться.

Во-вторых, это личный рейтинг Путина. Ничего подобного не наблюдается у любых иных институтов власти в стране.

В-третьих, кто бы и что бы не говорил, материальное положение значительной части населения уже ухудшилось и продолжает ухудшаться. В первую очередь из-за резкого падения курса рубля и соответствующего повышения цен. Бухгалтерски-статистически инфляция у нас, может, и 8 или 9 процентов. Реально в последние месяцы — никак не меньше 30–35 процентов.

В-четвертых, рейтинг не космическая ракета. Лететь в бесконечность он не может. Даже 100 процентов он не может достичь. А точнее, не может быть больше 90 процентов. Следовательно, рано или поздно (и при нынешней экономической ситуации, скорее рано, чем поздно) рейтинг снизится.

И главной причиной этого снижения (хорошо еще, если не падения) станет как раз экономическая ситуация.

Публично сейчас принято расхваливать экономическую часть выступления Путина 4 декабря. Между тем не публичные, но очень распространенные оценки этой части речи весьма скептические, причем как справа, так и слева.

Вот, например, провозглашенная в этом выступлении «полная амнистия капиталов, возвращающихся в Россию». По моим наблюдениям, мало кто верит не столько в «полную амнистию» (хотя и в нее — не очень), сколько в то, что капиталы вернутся. Провозгласи Кремль хоть не просто полную, а «полнейшую» амнистию.

Вера в «невидимую руку рынка», которая все устроит во благо всех, осталась у нас только в анекдотах. Все давно уже знают, что «невидимая рука рынка» сначала все сворует и все выведет за рубеж, а потом… Какая разница, что она будет делать потом?..

Да, вера в «невидимую руку рынка» у нас испарилась, а вот экономический детерминизм в сознании нашей власти остался. Между тем психология сильнее экономических теорий, а уже тем более их рахитичных отпрысков, называемых ныне «дорожными картами».

И если в экономических теориях разбираются только экономисты, то в психологии — все, кто обладает приличным жизненным и политическим опытом.

Мой опыт мне подсказывает, что никакие сколь-либо существенные капиталы в Россию не вернутся. И причина проста. Те, кто ими обладает, не верят ни в саму Россию, ни власти в ней. И боятся народа России. Предполагаю, что многие из них к тому же опасаются и лично Путина.