Юрий Сторчак - Русский феномен

Получив поддержку от России, США, вслед за Афганистаном, вторглись в Ирак и оккупировали его. Это вызвало протест со стороны России, Франции и Германии. Созданная ими антиамериканская коалиция получила название «ось Париж — Берлин — Москва», и создалось впечатление, что происходит формирование направленного на сдерживание однополярной американской гегемонии европейско-евразийского многополярного блока. Эта перспектива озаботила американцев. Они предприняли усилия, направленные на развал этой коалиции. «Ось Париж — Берлин — Москва» представляла собой эскиз теллурократического альянса, воспроизводящего более ранние евразийские проекты европейских геополитиков-континенталистов: бельгийского националиста, представителя идеологии «Третьего пути», или «Третьей позиции» Жан-Франсуа Тириара с его «Евро-советской империей от Владивостока до Дублина»; французского философа, писателя, политика, основателя и теоретика движения «Новые правые» Алена де Бенуа, призывавшего к альянсу континентальной Европы с Россией.

Вторжение американцев в Ирак показывало, что США действуют исключительно в своих собственных интересах и не намерены считаться с РФ, несмотря на ее уступки в Афганистане. Вашингтон не перестал оказывать помощь чеченским и кавказским сепаратистам, а известный геостратег Збигнев Бжезинский объяснил, что к «международном терроризму» следует причислять только тех, кто борется с Соединенными Штатами, а те, кто ослабляет их конкурентов и противников, в частности фундаменталисты Северного Кавказа, должны быть исключены из этой категории и приравнены к «борцам за свободу» (freedom fighters).

После 11 сентября многие российские эксперты поддержали Путина и его решение, и они же осудили его инициативу по созданию «оси Париж — Берлин — Москва» во время американо-британского вторжения в Ирак.

Резкое изменение курса российской политики при Владимире Путине в противоположную сторону от того направления, по которому события развивались перед этим, не было, однако, закреплено в стратегической доктрине России, мировоззренческих программах, манифестах, определении национальных интересов и методов их реализации, планомерном повышении совокупного геополитического, экономического и политического могущества России. Миссия Путина состояла в нормализации ситуации, в ликвидации наиболее разрушительных и катастрофических явлений.

Так выработался особый прагматико-технологический стиль его правления. Общая линия развития современной политики РФ направлена вдоль евразийского сухопутного теллурократического вектора, и это определяет основное содержание путинских реформ. Но концептуального и теоретического оформления она не получила. Политика проводилась преимущественно технологическими и политтехнологическими методами. При этом часто провозглашалось одно, а делалось другое; властный дискурс содержал в себе намеренные или случайные противоречия; апелляции к талассократическим ценностям, либерализму и западничеству перемежались с патриотизмом, теллурократией и обращениями к самобытности русской цивилизации. Благодаря этому в целом возникала атмосфера эклектики, в которой острые углы сглаживались сбивающими с толку пиар-кампаниями.

В период правления Путина обострилась геополитическая ситуация на постсоветском пространстве. Существуют две разнонаправленные тенденции. С одной стороны, с приходом к президентской власти Путина активизировались процессы интеграции ряда стран СНГ с центром в РФ одновременно на разных уровнях. На экономическом — это создание Евразийского экономического сообщества (ЕврАзЭС) Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России, Таджикистана и Узбекистана; ЕЭП Белоруссии, Казахстана и России с приглашением в него Украины; ТС Белоруссии, Казахстана и России, а также ЕАЭС, в который в настоящее время входят Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия и Россия. На военно-стратегическом — ОДКБ Армении, Белоруссии, Казахстана, Киргизии, России и Таджикистана.

В отношении ШОС Владимир Путин предпринял шаги, направленные на интенсификацию стратегического партнерства с Китаем в региональных вопросах, включая ряд символически значимых военных учений. Альянс с Китаем был построен на многополярной логике и ориентирован на обозначение возможного формата стратегического противостояния единоличной американской гегемонии и однополярному миру.

С другой стороны, возникла волна «цветных революций», направленных на приведение к власти в странах СНГ антироссийски и прозападно настроенных националистических политических сил, действующих на отрыв этих государств от РФ, срыв интеграции и их включение в перспективе в НАТО вслед за странами Прибалтики. Все эти революции были направлены на сближение государств, в которых они совершились, с США, Западом и технологически происходили по методологии «ненасильственного сопротивления», разработанной американскими стратегами в рамках проекта Freedom House на основе практики проведенных Центральным разведывательным управлением (ЦРУ) США диверсионных мероприятий и переворотов в Третьем мире.

Постсоветское пространство в эпоху Путина представляло собой поле противостояния воплощенной в РФ и ее союзниках цивилизации Суши и состоящей из стран Организации за демократию и экономическое развитие ГУАМ (Грузии, Украины, Азербайджана и Молдовы) цивилизации Моря. Heartland, с помощью интеграционных процессов, стремился расширить зону своего влияния на пространство СНГ. А США хотели через своих сателлитов ограничить распространение влияния России в постсоветской зоне, замкнуть ее только в своих границах и интегрировать в НАТО окружающие ее новые формально независимые государства.

Борьба на постсоветском пространстве евразийства и атлантизма, роль интеграционных процессов и «цветных революций» были очевидными. Но могущество атлантистских сетей влияния в РФ купировало потенциальную возможность широкого общественного осмысления сути вышеуказанных процессов. Направленные на решение интеграционных задач действия Путина замалчивались или критиковались, а царившая в Грузии или на Украине русофобия обходилась вниманием или трактовалась нейтрально.

Российские СМИ и экспертное сообщество не помогали Путину вести евразийскую кампанию на постсоветском пространстве, а даже мешали ему в этом. Это было одним из парадоксов периода президентства Путина.

Запад крайне негативно отреагировал на Мюнхенскую речь Путина, там заговорили о возобновлении холодной войны. В еликая война континентов не прекращалась . После этого многие западные стратеги стали видеть в Путине четкое воплощение геополитического противника, традиционный, сложившийся на протяжении всей геополитической истории противостояния Моря и Суши образ «русского врага». Путин является континенталистом, евразийцем и державником.