Юрий Сторчак - Русский феномен

3. Официальные Вашингтон и Лондон отказались признать радикальное изменение стратегической ситуации на Евразийском континенте и предприняли энергичные усилия по сохранению американского военного присутствия в Европе. США стали настаивать на необходимости своего постоянного стратегического вовлечения в дела данного региона. На этом этапе сохранение и даже возрождение и усиление НАТО зависели от намерения американцев оставаться стратегически вовлеченными в дела Европы и в критических ситуациях вести за собой союзников.

Внутренняя борьба привела к возобладанию третьей точки зрения. США и Великобритания сумели навязать союзникам свое видение будущей эволюции внутриевропейских отношений.

В это время поведение стран Запада в отношении Восточной Европы определялось двумя идеями. Первая состоит в том, что падение «железного занавеса» затрагивает лишь восточноевропейцев. В то время как восток был сокрушен изнутри, Запад пережил холодную войну нетронутым и достиг своего триумфа. Поэтому пусть меняются побежденные. Быстрая дезинтеграция Восточной Германии в 1990–1991 годах укрепила представление о том, что коммунистический мир вынужден будет копировать западную модель общественного устройства. Второй предпосылкой действий всех западных правительств стал страх того, что восток Европы станет «Диким Востоком», населенным предрасположенным к насилию населением, которое может осуществить агрессию на своих соседей. Предсказывались кровавые восстания против тиранов, массовый голод, наплыв гигантской волны беженцев, гражданские войны и новые диктатуры. Лишь примерно через три года после краха строителей коммунизма эти представления о возможном будущем сошли на нет. Несмотря на невиданное для западных наций массовое падение уровня жизни восточноевропейцев, они мирно голосовали на парламентских выборах.

«Мы нуждаемся в НАТО по тем же самым причинам, по которым эта организация была создана».

Без американского лидерства западноевропейцы, снова играя в старые геополитические игры и меняющие свой состав союзы, обратятся к ренационализации своих вооруженных сил.

В начале 1997 году Правительство РФ и западные руководители пришли к выводу о том, что альтернатива поиску компромисса является малопривлекательной. Целью российской внешней политики с этого времени стала минимизация ущерба посредством двухстороннего направленного на определение параметров будущих отношений между Москвой и Брюсселем соглашения Россия — НАТО. Данный документ стал вырабатываться российской дипломатией в контактах с тогдашними государственным секретарем США Мадлен Олбрайт и генеральным секретарем Североатлантического альянса Хавьером Соланой. РФ стремилась к достижению четырех целей: к освобождению территорий стран — новых членов НАТО от ядерного оружия; к неразмещению в них значительных обычных сил и несозданию направленных вовне военных структур; к пересмотру Договора ОБСЕ в соответствии с изменившимся международным окружением; к получению Россией права голоса в принятии решений западным союзом даже в том случае, если они не касаются Восточной Европы.

В поисках компромисса российская сторона стремилась выработать юридически обязывающий НАТО и РФ документ, способный обеспечить ей определенные права в обсуждении вопросов, касающихся расширения военного союза.

«Весь круг вопросов, которые прямо затрагивают нас, должны обсуждаться с полным нашим представительством, и решения должны приниматься на основе консенсуса».

Это, соответственно, предполагало право вето для России.

Даже наиболее одиозные, открыто антироссийские теоретики были на той стадии согласны с тем, что знаменующий компромиссное решение договор должен иметь обязующий характер для членов НАТО и РФ.

«Предложенная России совместная структура должна иметь два компонента: во-первых, — формальный договор о глобальном сотрудничестве между НАТО и Российской Федерацией, и, во-вторых, новый механизм специальных консультаций по проблемам безопасности в рамках Конференции по безопасности и сотрудничеству в Европе. Договор должен подчеркнуть, что экспансия НАТО не направлена против России, оставляя открытым вопрос о конечном членстве России».

На пути к первой волне расширения Североатлантического альянса за счет принятия в его состав новых членов России был обещан именно такой договор.

Западная сторона сочла эти требования несовместимыми с американскими обязательствами по договорам НАТО, резервирующим право размещения войск в случае возникновения рисков безопасности в регионе. Встреча на высшем уровне в Хельсинки 20–21 марта 1997 года показала, что Североатлантический альянс при любых обстоятельствах пойдет своим путем и российская сторона вынуждена была признать, что не может остановить этот процесс. С того времени целью российской политики стала минимизация ущерба посредством имеющего своей целью определение будущих отношений между Москвой и Брюсселем двухстороннего соглашения Россия — НАТО. В ходе подготовки этого акта РФ не сумела добиться юридической обязательности, договорного, а не декларативного характера обсуждений и решений Постоянной совместной комиссии.

Президент России Борис Ельцин желал подчеркнуть главенство и значимость ОБСЕ в обеспечении неделимости Европы.

РФ и организация Североатлантического договора, ее государства-члены продекларировали, что, основываясь на сотрудничестве, принципах демократии и безопасности, будут совместно строить прочный и всеобъемлющий мир в Евроатлантическом регионе, находить и реализовывать самые различные возможности для совместных действий с целью укрепления геополитической стабильности.

«Россия и НАТО не рассматривают друг друга как противников. Общей целью России и НАТО являются преодоление остатков прежней конфронтации и соперничества и укрепление взаимного доверия и сотрудничества. Настоящим Актом подтверждается их решимость наполнить конкретным содержанием общее обязательство России и НАТО по созданию стабильной, мирной и неразделенной Европы, единой и свободной, на благо всех ее народов. Принятие этого обязательства на высшем политическом уровне является началом фундаментально новых отношений между Россией и НАТО. Они намерены развивать на основе общих интересов, взаимности и транспарентности прочное, стабильное и долговременное партнерство.