Александр Маркин - Дневник 2002–2006

Утром на велосипеде поехал на гребной канал. Пробыл там полдня. Сидел на траве, читал. В канале грязная вода. Прыгали драные вороны. На горизонте со всех сторон меня окружали шедевры новомосковкой архитектуры. Ждал, что проплывут какие-нибудь гребцы. Гребцов не было. Завтра поеду читать на людный пляж.

На обратном пути видел коричневую бабочку, сидевшую у грязной лужи. Помню, когда я был маленьким, я однажды жил все лето в какой-то деревне, то ли на Азовском море, то ли под Ростовом-на-Дону. Когда ходил гулять, все время наблюдал огромное количество бабочек с вытянутыми хоботками, сидящих на свежих коровьих кучах. Так я узнал, что бабочки любят говно.

На обратном пути решил столкнуться с симпатичным велосипедистом в форме российской сборной, который ехал мне навстречу. Потом передумал. У меня нет защитного шлема.

22 июля

Обещали гигантскую луну, вон она висит, оранжевая, за окном, еще обещали, что из-за гигантской луны ночь станет светлей, но, кажется, темно, намного темнее, чем обычно, наверное потому, что дни стали короче.

Сегодня, когда спускался в лифте, лифт остановился этажом ниже этажа моих родителей, и в него зашел красавец с оголенным загорелым торсом, хотя и в тренировочных штанах с пузырями на коленях и шлепанцах, но с безошибочным телом и пахнущий мылом. Я, чтобы не рассматривать его и не смущаться, моментально раскрыл книгу, которая была у меня в руках, она уже не влезала в рюкзак, набитый книгами, ксерокопиями и тетрадями студентов, — кажется, «Орнамент массы» Крокауэра, и стал делать вид, что внимательно изучаю оглавление. Он опустил голову, уставился в грязный пол лифта.

Перечитал «Смятение чувств» Цвейга, каталог гомосексуальных клише. Есть все: начиная с греческих атлетов, Платона, св. Себастьяна, Марлоу, Шекспира, Вагнера с Парсифалем, копьем и Ницше, и заканчивая филологией, Уитменом, дегенерацией и телефоном. Страхи: нет ничего ужасней престарелого пидораса, который зловеще, с самым гнусным намерением, подкрадывается ночью, почти в кромешной тьме — лишь свеча, колеблясь в дрожащей руке коварного извращенца, горит голубым пламенем — к постели настоящего мужчины:

«Я остолбенел от ужаса. Мне хотелось крикнуть, но голос не повиновался. Я хотел отпереть, но ступни будто прилипли к полу. Только тонкая перегородка отделяла меня от страшного гостя… Я дрожал, испуганный почти до потери сознания».

Но, как и положено, все закончилось хорошо:

«На моих губах запечатлелся поцелуй, какого не дарила мне ни одна женщина, — жгучий и полный отчаяния, как предсмертный стон. Судорожный трепет его тела передался мне; я содрогался от неиспытанного-грозного, двойственного ощущения: отдаваясь ему всем существом, я в то же время был преисполнен протеста против столь близкого прикосновения мужского тела… Никого я не любил так, как любил его».

Цвейг вообще прекрасный и передовой для своего времени автор. У него есть новелла про ужасы подпольных абортов, а в «Двадцати четырех часах из жизни женщины» он рассказал всю правду о том, как тесно между собой связаны деньги и секс, то есть казино и онанизм.

Убеждаюсь в том, что хорошее никогда не бывает хорошим, и что всегда есть оборотная сторона хорошего — дурное; так миф, по Хоркхаймеру и Адорно, связан с Просвещением, одно неизбежно оборачивается другим; в последние дни со мной случилось много хорошего, но если разобраться, то все случившееся хорошее оказывается не таким уж и хорошим — скорее, даже наоборот

Туман.

25 июля

Вспомнил, что у меня был знакомый с женой, ребенком и двумя маленькими китайскими хохлатыми собачками, которых, когда мы ебались, приходилось запирать на кухне, чтобы они не припрыгивали в постель. Они визгливо лаяли. Но это было давно, лет 10 назад. Думаю, что собачки уже давно умерли.

Еще в последние дни везде вижу близнецов.

В метро женщины-близнецы, совершенно одинаково одетые, только у одной на коленях сидела и вертела головой по сторонам маленькая девочка.

На пляже два коренастых парня-близнеца с одинаковыми татуировками на пол спины.

В метро девочка-тинейджер в розовой футболке с надписью I'm a princess , а потом вошла девочка младшего школьного возраста в такой же розовой футболке и с такой же надписью. От этого девочка-тинейджер стала волноваться и от всех отворачиваться.

Синдром Брукнера. Умереть в истощении, обняв Библию.

Хайнц Кохут пишет, что нарциссизм связан с суицидальными мыслями, или что-то подобное. Легко поверить: каждый раз, когда смотрю на себя в зеркало, хочется Selbstzerstörung.

26 июля

Читал сегодня про Э. Штадлера, эльзасского поэта. Прекрасные анекдоты из его жизни. О том, как в 29 лет ему предложили кафедру в Квебеке, а он к тому времени уже профессорствовал в Брюсселе, но нехотя согласился, в основном из-за денег. Готовился к путешествию за океан, ехал из Брюсселя в Страсбург. Остановился на несколько дней в Париже и однажды, пьяный, в хорошем расположении духа пошел к парижской гадалке, гадалка сказала, что в Канаду Штадлер не поедет, умрет страшной смертью. Штаддер, подавленный, приехал в Страсбург, а через несколько дней началась первая мировая, и его призвали на войну.

Его отправили на западный фронт, под Ипр. Однажды Штадлер признал в одном из солдат во вражеском окопе поэта Шарля Пеги, стихи которого переводил на немецкий, и кинул ему записку, начинавшуюся: «Mon chere collegue et confrere». Пеги не знал Штадлера, но написал в ответ: «Mon ami, je ne vous comprends pas, mais je vous aime».

(Ну а Штадлера разорвало английской гранатой в 1914 г. (Как еще должен был умереть поэт, писавший в последний год своей жизни исключительно бесформенные стихи?))

Когда я читаю такие истории о поэтах, то потом целый день нахожусь в удивительном экстатическом состоянии, такие истории подобны прогулке в горах или шоппингу.

28 июля

Ich denke, dass alle Leute im Grunde gleich gleichgültig sind. Manche schämen sich vor ihrer Gleichgültigkeit, andere haben den Mut ihre Gleichgültigkeit in der Öffentlichkeit zu zeigen. Gleichgültigkeit, denke ich, ist der natürliche Zustand der Menschen in meiner Weltt.

В последние дни тяжело оставаться одному. Не могу работать дома: не могу писать, не могу переводить. Тогда приходится ехать в центр, долго, бесцельно ходить по улицам, рассматривать людей. Заходить в магазины, в полусонном состоянии ходить среди вещей, рассматривать вещи. В магазинах даже лучше: понравившиеся вещи, в отличие от понравившихся людей, можно трогать. Можно пойти в библиотеку, заказать непонятных и ненужных книг, сидеть в третьем читальном зале, положив перед собой на зеленое сукно раскрытые книги, не решаясь их читать.

Вчера вечером, когда лил дождь, со мной пытался познакомиться какой-то парень в белой футболке, он мягко бил загорелым кулаком в мое плечо, просил, чтобы я довел его от автобусной остановки до его дома под своим зонтом, обещал купить мне за это пива. Я улыбался и говорил, что не пью пиво, что я тороплюсь домой, что у меня нет времени пить с ним пиво. (Чего только не придумаешь, чтобы сухим дойти до дома!)