Ричард Хаас - Мировой беспорядок

Оттого еще более примечателен тот факт, что холодная война оставалась преимущественно «холодной» и велась с такой степенью ответственности, каковую можно оценить как исключительно нехарактерную и даже поразительную. Почему так произошло, установить очень важно, ибо ряд уроков холодной войны актуален по сей день. Во-первых, имелся баланс военной мощи. Системы НАТО и Варшавского договора делали любую войну в Европе дорогостоящим конфликтом с непредсказуемым исходом. Это же касалось и территорий за пределами «владений» двух упомянутых союзов, включая Азию. Кроме того, США реализовывали программы наподобие плана Маршалла для укрепления не только военного, но также экономического и политического сотрудничества с партнерами, – и стремились оказывать влияние на потенциальные «мишени» Советского Союза. Штаты распространяли альянсы и программы помощи на страны всех континентов, и аналогичную политику начал со временем проводить и Советский Союз. На протяжении большей части холодной войны сменявшие друг друга американские администрации обращали мало внимания на внутреннее устройство стран-реципиентов; куда большее значение имела их внешнеполитическая ориентация и то обстоятельство, можно ли считать действующее правительство в достаточной степени антикоммунистическим.

Этот баланс опирался не только на боевые порядки (военные запасы) и укрепление лояльности местных жителей, но и на готовность действовать в случае возникновения военной необходимости. (Базовое соглашение о членстве в НАТО, закрепленное в статье 5 Североатлантического договора, гласит, что нападение на одного члена альянса является нападением на весь альянс.) Первые столкновения произошли еще весной 1948 года, когда Советский Союз блокировал Западный Берлин, окруженный со всех сторон оккупированной СССР и просоветской Восточной Германией. (В рамках договоренностей по завершении Второй мировой войны Берлин поделили на четыре зоны влияния, контролируемые, соответственно, Соединенными Штатами Америки, Францией, Великобританией и СССР. Три западные зоны, все в составе Федеративной Республики Германии, или Западной Германии, позднее объединились.) Ответом Запада оказался «Берлинский воздушный коридор», который обеспечивал доставку в город продовольствия, топлива и прочих товаров; этот мост позволил городу и его жителям дотерпеть до того дня, когда СССР отступил и снял блокаду весной 1949 года.

Новые столкновения не замедлили произойти. В июне 1950 года поддерживаемые СССР боевые части Корейской Народно-Демократической Республики, более известной как Северная Корея, пересекли 38-ю параллель и вторглись в Южную Корею (официальное название – Республика Корея) с целью силой восстановить единство полуострова. Северная Корея руководствовалась локальными националистическими побуждениями, при этом СССР, вполне возможно, хотел заодно одержать первую победу в холодной войне на территории Азии, а также подчинить своему влиянию единый полуостров, способный компенсировать потенциальное вхождение возрожденной и реформированной Японии в американскую стратегическую орбиту. Быть может, СССР полагал (отталкиваясь от публичной случайной оговорки государственного секретаря США Дина Ачесона в начале 1950 года – мол, Южная Корея находится за американским периметром обороны), что эта агрессия не получит прямого противодействия со стороны Америки. На сей раз потребовалась серьезная и продолжительная военная интервенция стран во главе с США под эгидой ООН, чтобы сорвать советские и северокорейские планы. США преуспели в сохранении независимости Южной Кореи и восстановлении 38-й параллели в качестве государственной границы между двумя Кореями – но ценой огромных человеческих и экономических издержек [31] О Корейской войне опубликовано меньше книг, чем она заслуживает, а потому ее часто называют «забытой войной». Рекомендую книгу: David Halberstam, The Coldest Winter: America and the Korean War (New York: Hyperion, 2007). Также с точки зрения влияния Корейской войны на последующее поведение участников холодной войны полезно изучить работу: John Lewis Gaddis, “Was the Truman Doctrine a Real Turning Point?” Foreign Affairs 52, no. 1 (January 1974), www.foreignaffairs.com/articles/russian-federation/1974–01–01/reconsiderations-cold-war-was-truman-doctrine-real-turning. .

Третьим крупным «горячим» фронтом для Соединенных Штатов Америки стала Юго-Восточная Азия, прежде всего Вьетнам. Там, вскоре после ухода французов из своей бывшей колонии в 1954 году (в результате военного разгрома недалеко от города Дьенбьенфу) и вплоть до середины 1970-х годов, США тратили деньги, поставляли оружие и советников, а затем, когда предыдущие меры доказали свою неэффективность, направили туда миллионы солдат, чтобы поддержать режим, которому «изнутри» угрожали мятежники, за чьими спинами скрывался Северный Вьетнам, а извне грозила северовьетнамская регулярная армия, привлекавшая в свои ряды также солдат иных национальностей. Не собираюсь оценивать правильность, а тем более успех всех наших действий; скорее хочу подчеркнуть, что одним из факторов, способствовавших сохранению подобия порядка в мире, где доминировали две соперничавших сверхдержавы, была готовность вмешиваться в локальные конфликты во имя поддержания местного баланса сил, если тот, как считалось, оказывался под угрозой.

Но эта постоянная готовность к военным действиям являлась лишь одним из способов сохранения порядка в период холодной войны, причем, не исключаю, далеко не важнейшим. Гораздо сильнее укрепляло этот порядок осознание как Соединенными Штатами Америки, так и Советским Союзом того факта, что любое прямое столкновение способно перерасти в обмен ядерными ударами, при котором издержки затмят любые мыслимые выгоды и в результате которого не будет и не может быть победителя ни в каком разумном смысле этого слова. Тем самым ядерное оружие укрепляло традиционный, обычный баланс сил. В Европе эта роль ядерного оружия была выражена четче, поскольку НАТО приняло доктрину, которая предусматривала превентивное применение ядерного оружия (на тактическом или боевом уровне) для восполнения предполагаемого дефицита обычных вооружений по сравнению с армиями стран Варшавского договора. В других регионах данная связь между ядерным оружием и возможными действиями противников была менее очевидной; каждая сторона полагала, что допустимо использовать это оружие в ситуации, которая формируется локальными интересами и обстоятельствами.

Если сформулировать иначе, появление ядерного оружия привело к ослаблению соперничества между двумя доминирующими сверхдержавами того времени, ибо лидеры обеих стран сознавали, что атомная война окажется непропорционально дорогостоящей применительно к спорным интересам. За этими соображениями скрывались также зловещий призрак гарантированного взаимного уничтожения (широко известна аббревиатура MAD) и доктрина потенциала второго удара, то есть возможности выдержать ядерный удар противника и суметь нанести ответный удар с размахом, который покажет другой стороне (допуская, что там остались разумные люди), что пора образумиться. Ядерное оружие подавляло стремление атаковать первым, поскольку в опережении противника почти не было смысла, и в этом отношении стало значимым новшеством в анналах порядка. [32] Mutual Assured Destruction; широко отмечалось, что английское слово «mad» (не аббревиатура) означает «безумный».