Анна Герасимова - Про маму

Литовские писатели с нами дружили, ездили к нам в гости, а мы к ним, помню веселые застолья, прогулки, поездки. Когда начались «события», Саюдис и так далее, родители, конечно, очень переживали, следили, сочувствовали, сложные были ощущения. Хуже, что после восстановления литовской независимости многие бывшие друзья отвернулись от нее как от «руки Москвы», да и должность ее в Союзе писателей, где она проработала 30 лет, была упразднена. Мало ли у нас народу попало под колеса истории, да еще и пострашнее. Разрыв с Литвой был тяжелым ударом, от которого мама так, в общем-то, и не оправилась, я уже не раз писала и говорила об этом. Винить тут некого. И сейчас, частично вернувшись к своей деятельности на поприще литовских переводов, я невероятно радуюсь, когда кто-то из людей постарше говорит: «О, вы же дочка Залесской, а мы были знакомы...» и дальше какие-то хорошие слова.

Скажите эти слова — кто помнит. Мама, как и многие в ее поколении, не верила в загробную жизнь и посмеивалась над моими идеалистическими и даже религиозными (о ужас) поползновениями. А когда она умерла, я почувствовала, как ее неколебимый материализм вошел в меня и укоренился там, сильно подвинув в сторону более утешительные варианты. Так что я не знаю, читает ли она этот пост, ха-ха. Но вы все равно напишите.

И еще одна деталь. Даже в самые стремные свои времена я старалась каждый день звонить маме, чтобы сообщить, что я жива.

И мне до сих пор хочется ей позвонить. Каждый день.

Вот — звоню.

18 окт 2018