Виктор Черкашин - В поисках агента. Записки офицера КГБ

Я не мог не понимать, что советские средства массовой информации изображают жизнь на Западе в искаженном виде, и мне очень хотелось узнать, как там обстоят дела в действительности. Что касается чисто оперативной стороны дела, моя задача была трудновыполнимой, поскольку планировалось, что студенты будут проживать в английских семьях по двое в разных частях страны и просто невозможно контролировать их. К счастью, ничего необычного не случилось, и все они живыми, здоровыми и, думаю, незавербованными вернулись в Москву. Я нашел Лондон красивым, а англичан — элегантно одетыми, интеллигентными и вежливыми. Уровень их жизни был значительно выше, чем у нас дома, однако меня это не беспокоило. Я выполнял важную для страны работу и был горд этим.

Вернувшись в Москву, я в свободное от работы время, которое выпадало редко, старался посещать музеи и театральные постановки. В 1958 году я познакомился с девушкой, которую звали Леной. Она шла по коридору Лубянки, чтобы отдать в машбюро только что переведенный ею текст шифротелеграммы. Ей было лет двадцать, и она была красивой.

Путь в КГБ Елена начала, так сказать, в школе, когда учительница посоветовала ей поступать в институт иностранных языков. После его окончания она решила продолжить образование и подала заявление о приеме в Институт внешней торговли. Она сдала вступительные экзамены и хорошо училась. Как она мне рассказывала, ею заинтересовались, в результате чего через два года она уже работала на Лубянке.

В следующий раз я увидел ее на одной из вечеринок на работе. Чтобы Елена как-то проявила ко мне интерес, я нарочно пригласил другую девушку потанцевать. Когда я снова увидел Елену, она уже уходила в сопровождении какого-то офицера, выглядевшего гораздо старше ее. Позже Елена мне рассказала, что спутник пригласил ее в ресторан — редкий по тем временам жест из-за дороговизны такого метода ухаживания. Я знал, что у этого сотрудника квартира и дача за городом — недостижимые для меня блага жизни.

Поняв, что моя тактика проигрышная, я не знал, как ближе познакомиться с понравившейся мне девушкой, и очень переживал. Вскоре я простудился — и это было удачей, потому что она вдруг навестила меня больного. Мы подружились. Поправившись, я все-таки пригласил Елену в ресторан. Мы сидели уже за столом, когда кто-то недовольным голосом назвал мою фамилию. Обернувшись, я увидел моего коллегу по работе, который не так давно увел Елену, когда я танцевал с другой девушкой. Офицер, сердито посмотрев на меня, с сарказмом сказал: «А я-то думал, что ты больной!». Я понял, что он постарается сделать мне неприятности по работе.

— Ммм, понимаете… Я уже выздоровел. — Я, наконец, собрался с мыслями. — Завтра я буду на работе.

— Ну а что ты, больной, делаешь здесь? — грубо спросил он с плохо скрываемой угрозой.

— Просто сижу и выпиваю. Я не думаю, что совершаю что-то противозаконное.

— Может быть, и совершаешь. — Он еще раз сердито посмотрел на нас с Еленой, а затем, недовольный, вернулся к своей подвыпившей компании за соседним столом.

В этот вечер я сделал Елене предложение стать моей женой. Она согласилась, и это было самым большим счастьем в моей жизни. Мы поженились 31 мая 1958 года и сняли комнату в коммунальной квартире, к нам переехала мать Елены, вскоре у нас родился первый ребенок — мальчик по имени Алеша.

«Без Олега Пеньковского на нас бы сбросили ядерную бомбу. Его не зря называли “шпионом, который спас мир”, поскольку благодаря ему мы поняли, что можем отложить это (высадку на Кубе во время кубинского кризиса). На президента Кеннеди оказывалось сильное давление, с тем чтобы убрать оттуда советские ракеты и нанести по Кубе упреждающий удар. Полученные от Пеньковского сведения позволили разведывательному сообществу США сделать вывод, что кубинцы вооружены тактическим ядерным оружием и они были готовы запустить эти ракеты. Без информации Пеньковского мы бы приступили к высадке на Кубу. А это привело бы к началу полномасштабной ядерной войны».

Дэвид Мейджор, специальный агент ФБР в отставке, бывший руководитель контрразведывательных операций в Совете национальной безопасности США при президенте США

«Я прошел спецподготовку на “Ферме” (учебный центр ЦРУ) и могу только сказать, что нам, молодым офицерам, рассказывали о Пеньковском, а именно: он был великим патриотом и выполнил свой долг гражданина, потому что ненавидел Советский Союз и делал, что в его силах, для России».

Милтон Бирден, бывший начальник отдела СССР и стран Восточной Европы ЦРУ

«Было бы глупо преуменьшать ущерб, причиненный Пеньковским нашей стране. Но назвать его шпионом, “который спас мир”, — просто полная бессмыслица».

Рем Красильников, бывший начальник американского отдела Второго главного управления КГБ

В Москве короткое, часто жаркое лето обычно заканчивается в конце августа. В декабре город уже покрыт снегом. Единственное яркое пятно в кажущемся бесконечным сезоне холодов — праздник Нового года. Подготовка к нему начинается уже в начале декабря, а новогодние праздники, обязательно сопровождаемые обильными возлияниями, продолжаются в течение нескольких дней.

30 декабря 1961 года, за день до Нового года, я приводил в порядок свои бумаги, когда зазвонил аппарат внутренней связи. На другом конце телефонной линии был мой подчиненный Михаил Федоров. Миша осуществлял наблюдение за Родериком Чизхолмом, вторым секретарем консульского отдела посольства Великобритании. Это было его дипломатическое прикрытие — согласно информации, полученной от нашего агента Джорда Блейка в Западном Берлине, Чизхолм, также когда-то работавший там, был резидентом английской разведки в Москве. Доложив, что сотрудники Седьмого управления КГБ, отвечавшие за осуществление наружного наблюдения за подозрительными лицами, обнаружили нечто необычное, он попросил дальнейших указаний.

Английское посольство «обслуживали» около пятидесяти сотрудников Седьмого управления. О своих подопечных они знали почти все, включая места их проживания и машины, на которых они ездят. Обычно за Чизхолмом наблюдение велось через день в течение всех 24 часов суток. Когда он покидал посольство, его, как правило, сопровождало не менее трех автомашин сотрудников. Перемещения его жены также контролировались. Часто видели, как она гуляла с двумя их маленькими детьми в парке около дома в северной части Москвы, где проживала семья английского дипломата. В этот день, когда она вышла из дома и пошла пешком, наши сотрудники последовали за ней. Скоро было замечено, как она вошла в подъезд обычного жилого дома. Она пробыла внутри несколько минут и вышла, поправляя свою юбку, показывая, на случай, если за ней кто-то наблюдал, что у нее внезапно возникли проблемы с нижним бельем и она была вынуждена что-то быстро исправить.