Николай Соколов - Расследование убийства Российской Императорской семьи

«Вечером 16 июля Юровский сказал Медведеву, что Императорскую семью ночью расстреляют, и приказал ему предупредить рабочих и отобрать у постовых револьверы. Медведев приказ выполнил, револьверы отдал Юровскому, а отряду объявил, что заключенные будут расстреляны в 11 часов вечера.

В полночь Юровский разбудил Императорскую семью, приказал им одеваться и спускаться вниз. По словам Медведева, Юровский ему объяснил, что ночью будет опасно, то есть на втором этаже будет ненадежно, если на улицах начнут стрелять. Императорская семья подчинилась приказанию Медведева и спустилась на первый этаж. Там были император, Императрица, царевич, четыре дочери, доктор, лакей, горничная и повар. А мальчика-слугу Юровский, кажется, за полтора дня до этого перевел в караульное помещение, где я его видел перед убийством.

Всех заключенных привели в комнату, смежную с кладовой. Они все стояли в два ряда и немного углом, вдоль двух стен. Юровский принялся сам читать им бумагу. Царь не понял и спросил у Юровского: «Что?» Тот поднял свой револьвер и ответил: «А вот что!»

Медведев мне рассказал, что он сам сделал два или три выстрела в царя и прочих приговоренных. Я говорю чистую правду.

Сразу после казни с тел сняли украшения. Юровский собрал их и отнес наверх. Потом трупы погрузили на грузовой автомобиль, кажется, один, и увезли. Шофер был рабочим со Злоказовского завода — Люханов.

Не знаю, куда увезли мертвые тела. Наверное, этого сам Медведев не знал, поскольку Юровский держал все в секрете».

Показания Анатолия Александровича Якимова: он родом с Юговского завода, Пермского уезда. По профессии токарь. Он пользовался влиянием среди рабочих и возглавил оппозицию большевику Авдееву. В охрану при доме Ипатьева поступил из лени и ради денег. Называл себя большевиком, мечтал о «лучшей» жизни, считал царя врагом народа и другом угнетателей народа. Неуравновешенная натура. Он осуждал большевистский террор, но до конца оставался в доме Ипатьева, где разводил часовых, однако сам на посту не стоял. Он ушел из Екатеринбурга вместе с «красными». Но не последовал за ними после их ухода из Перми и сражался с ними в рядах армии Колчака.

Он был арестован агентом Алексеевым и показал следующее:

«В понедельник 15 июля мальчик, состоявший при Императорской семье, появился в нашей караульной в доме Попова. Он играл с каталкой царевича. Я заметил его, как, наверное, и все остальные охранники. Но никто не знал, что все это значит. Мальчика привели к нам, несомненно, по приказу Юровского. 16 июля я был на дежурстве с 2 часов дня до 10 вечера, чтобы разводить часовых. В 10 часов я сменил посты. Помню, что Брусьянин стоял на посту № 3 во дворе дома, у калитки; Лесников — на посту № 4, у парадного крыльца, ведущего на верхний этаж; Дерябин — на посту № 7, в старой будке между стеной дома и внутренним забором; Клещёв — на посту № 8, в саду.

Часовых, которых я поставил в 10 часов, должен был сменить в 2 часа ночи Константин Добрынин, которому я сдал смену.

Сдав смену, я отправился в караульное помещение. Выпил чаю и лег спать около 11 часов.

Около 4 часов утра меня разбудил Клещёв и другие охранники. «Вставайте, товарищи, — кричал он в страшном возбуждении. — Я вам новость скажу. Идите в ту комнату». Мы встали и перешли в соседнюю комнату, где было больше народу.

Когда мы все собрались, Клещёв сказал: «Этой ночью расстреляли царя!» Мы спросили, как это произошло. Клещёв, Дерябин, Лесников и Брусьянин рассказали нам вот что (говорили в основном Клещёв и Дерябин, помогая друг другу; Лесников и Брусьянин тоже сказали, что они видели):

В два часа ночи Медведев с Добрыниным подошел к ним и предупредил, что их смена продлится дольше двух часов, потому что будут расстреливать царя. Клещёв и Дерябин тогда подошли к окнам: Клещёв — в прихожей (№ I на плане), выходящему в сад, Дерябин — к окну в комнате, где было совершено убийство (№ II), со стороны Вознесенского проспекта.

Вскоре, это было в 1 час ночи по старому времени или в 3 часа по новому, в нижний этаж и в помещение № I вошли люди. Клещёву их хорошо было видно. Они заходили со двора через дверь в прихожей № XII, проходя через помещения VIII, VI, IV, I. Впереди шли Юровский и Никулин. Сзади шли Царь, Царица и ее дочери, следом — Боткин, Демидова, Трупп и повар Харитонов. Император сам нес на руках своего сына. Позади были Медведев с латышами, то есть те десять человек, которые жили в нижних комнатах и были приведены Юровским из ЧК. Двое из них несли ружья. Когда заключенные вошли в комнату (№ II), их расположили следующим образом: в центре стоял Царь, рядом, справа от него, сидел на стуле царевич, а справа от царевича — Боткин.

Позади них встали Императрица, ее дочери и все остальные.

Дерябин увидел в окно, что Юровский что-то сказал, сделав жест рукой. Дерябин не мог расслышать. Клещёв утверждал, что слышал, как тот сказал царю, и это я очень хорошо помню: «Николай Александрович, ваши пытались спасти вас, но им это не удалось. Мы вынуждены вас расстрелять!»

В этот момент раздалось несколько выстрелов. Стрельба велась исключительно из револьвера.

После первых выстрелов послышались стоны и женские крики. Жертвы падали одна за другой. Первым упал Царь, за ним царевич. Демидова пыталась убежать; она прикрывалась подушкой. Была ли она ранена пулями или нет, я не знаю. Клещёв и Дерябин говорили, что только она одна была заколота штыками. Когда жертвы все упали, их ощупали и кое-кого прикончили, пристрелив или заколов.

Кто-то принес с верхнего этажа несколько простыней, в которые завернули тела и вынесли их во двор через те же комнаты, через которые убитые пришли сюда. Во дворе их погрузили на автомобиль, стоявший у парадного верхнего этажа, между фасадом дома и забором. В сарае взяли сукно, постелили его в грузовике, положили на него трупы и им же прикрыли. Шофером был Сергей Люханов. Автомобиль выехал на проспект, потом поехал по Вознесенскому переулку вдоль дома Попова.

После того как убитых увезли, два латыша — молодой в очках и другой, тоже молодой, 22 лет, светловолосый, — принялись выметать кровь и отмывать ее водой с опилками. Клещёв с Дерябиным говорили, что кровь с опилками сбрасывали в какой-то погреб.

Рассказы Клещёва, Дерябина, Брусьянина и Лесникова были столь похожи на правду, сами они были так взволнованы и потрясены увиденным, что никто не усомнился в правдивости их слов. Особенно Дерябин и Брусьянин были сильно расстроены. Дерябин называл убийц «мясниками» и говорил об этом с отвращением. Брусьянин не стерпел зрелища выноса тел, когда их вытаскивали в белых простынях и грузили в автомобиль: он убежал со своего поста на задний двор.

Рассказ об убийстве царя и его семьи сильно на меня подействовал. Я сидел, весь дрожа. Спать я уже не ложился и около 8 часов утра пошел к своей сестре Капитолине. У меня с ней были хорошие отношения. Я пошел к ней, чтобы поделиться своими мыслями. У меня было очень тяжело на сердце. Мне надо было поговорить с близким человеком…