Александр Яковлев - Сумерки

Этот тезис вызвал особенно острую критику некоторых делегатов. Однако на практике так оно и случилось: преобразования пошли без партии, более того, в условиях бешеного сопротивления партийной, военной, кагэбистской и хозяйственной номенклатуры. Говорил о лицемерии, лжи, зашорен- ности сознания. «Люди устали от наших слов, споров и обвинений. Треск слов — еще не гул истории и не поступь времени».

Надо сказать, мое выступление произвело определенное впечатление. Меня провожали аплодисментами до тех пор, пока не вернулся на свое место в зале. Конечно, я не ждал похвал. Но в прениях, когда люди говорили о моей позиции, преобладала осторожная уважительность. Впрочем, всего было вдоволь. Например, первый секретарь Иркутского обкома Потапов, критикуя просчеты в идеологической работе, упомянул о том, что «в отчете уважаемого Александра Николаевича Яковлева даже вспомнилось об Иисусе Христе и многом игривом другом». Но тут же поддержал мое предложение об обновлении партии, чтобы она не оказалась на обочине истории. Делегат Сергеев сказал: «Александр Николаевич Яковлев напомнил нам на съезде о том, как Христос изгнал из храма менял. Вот бы и сегодня повторить эту акцию! (Аплодисменты, смех.) А то открываю «Московский комсомолец» за 27 апреля этого года, а там написано: «Если бы кто-то показал: вот теневые деньги, нажитые нечестным трудом. Но откуда знать: где какие?.. Лучше подумать, как «связать» эти деньги, чтобы они нашли выход. Можно использовать акционерный капитал, продажу в частные руки маленьких магазинчиков и мастерских, сдачу земли в аренду…» Читаю и вижу, менял приглашают устроить «пир в храме». А автор приглашения — Александр Николаевич Яковлев».

Делегат Белоусов из Казахстана сказал, что «не совсем согласен с товарищем Яковлевым Александром Николаевичем в том, что сегодня классовый подход к оценке явлений надо заменить общечеловеческими ценностями. Класс рабочих, класс крестьян, класс интеллигенции, но у нас сейчас появился и класс подпольных миллионеров. Но я не хочу быть с ними в одном классе».

Перечислять все упреки не буду. Все говорили об одном и том же.

Из Секретариата съезда мне передали 250 вопросов. Подавляющая часть была изложена в острой форме и с обвинительным уклоном, другая — в доброжелательной. Не буду здесь излагать вопросы и мои ответы. Замечу лишь, что именно в этом выступлении я фактически заявил о своей отставке, сказав следующее: «Одни записки требуют моей отставки, другие наоборот. Я для себя этот вопрос решил, поэтому кто поддерживает меня, спасибо; кто требует отставки, я удовлетворю эти запросы и прошу вас в дальнейшем, хотя никакого выдвижения еще не началось, прошу извинить (я просто отвечаю на записки) — не хочу затруднять никого моими самоотводами на этой трибуне».

Ждал какой-то реакции от Горбачева на эти слова, но ее не последовало. Я все понял, но серьезных выводов не сделал. Наверное, меня подкупило то, что Михаил Сергеевич пригласил меня помочь сформировать список нового состава ЦК. Кого-то удалось включить в список, кого-то, наоборот, изъять. Себя я, конечно, исключил. Но это уже не имело ни малейшего значения. Составлялся список «мертвых душ».

Впрочем, это были своего рода цветочки, ягодки ожидали меня впереди. Оказывается, по рядам зала гуляла записка о моей встрече с молодыми делегатами съезда, которая состоялась накануне. Блуждающую справку мне никто не показал, о ее существовании я узнал лишь тогда, когда пришла пора отвечать на вопросы делегатов съезда.

Делегат с Алтая Зеленьков обратился к Горбачеву с просьбой дать в заключительном слове оценку моей позиции. Как сказал оратор, эта позиция носит скрытый от партии и делегатов съезда характер. Ему, то есть Яковлеву, было задано более 20 вопросов относительно его отдельной встречи с делегатами, но почему-то он побоялся здесь их огласить. Возникает недоумение: легально ли он работал все время в ЦК и Политбюро или нелегально?

Я попросил дать мне эту справку. Бумажка произвела на меня оглушающее впечатление. Грубая, примитивная фальсификация, рассчитанная на идиотов. Я не знал, что делать, как поступить. Честно говоря, растерялся. Переговорил с председательствующим Рыжковым. Он сказал: «Не обращай внимания. Видишь, что происходит».

Но мир не без добрых людей. Слово взял Борис Резник — корреспондент «Известий» по Хабаровскому краю. Не могу удержаться, чтобы не процитировать его:

«Я был на встрече Александра Николаевича Яковлева с членами движения «Демократическое единство». На этой встрече присутствовали и секретари райкомов партии, и секретари парткомов, а не только неформалы. Встреча была откровенной, доброжелательной, наполненной обостренным чувством ответственности за судьбу партии. При этом утверждаю как участник и очевидец: Александр Николаевич во всех своих высказываниях проявлял осмотрительность, деликатность, осторожность, терпимость. Сказать об этом я просто обязан, потому как через пару дней в этом зале в великом множестве появились распечатанные на ксероксе справки о ходе встречи. Даже не передергивания — откровенная, наглая ложь содержится в каждом абзаце этого так называемого документа. Например, на вопрос: «Как Вы расцениваете овации на съезде Лигачеву?» — Александр Николаевич ответил: «У нас демократия, кто кому хочет, тот тому и аплодирует». В справке: «Кто хочет, тот пусть и хлопает. Но надо бы сделать все, чтобы он не был избран в руководящие органы». Чувствуете разницу? А фразы: «Сделаю все, чтобы членом Политбюро не стал министр обороны», «Я за акционерный капитал», «Горбачев озвучивает мои идеи» и так далее — вообще плод больного воображения автора справки. Ничего подобного Яковлев не говорил. У нас есть магнитофонная запись его выступления. Я вот думаю, сидел человек, накропавший справку в зале, где проходила встреча. Наверняка он делегат съезда (пускали только по мандатам). До какой степени безнравственности надо упасть, чтобы лгать так гнусно, беззастенчиво, называть фамилии, которые не упоминались, приписывать утверждения, которых не было?!

Я прошу съезд поручить Секретариату провести расследование, каким образом подобная ложь была размножена и распространена среди делегатов». (Аплодисменты.)

Рыжков: «Я должен доложить съезду, что в адрес Президиума поступил ряд записок по этому вопросу. И в перерыве товарищ Яковлев обратился в Президиум, в частности ко мне как к председательствующему, чтобы ему дали возможность сегодня до обеденного перерыва выступить здесь». Слово мне дали на другой день. Я был зол до предела. Ночью перед выступлением не раз приходила мысль уйти со съезда. Но посоветоваться было не с кем. Как-то так получилось, что никто в этот вечер не пришел ко мне с товарищеской поддержкой. Все были заняты своими делами. Я почувствовал себя одиноким и морально беззащитным, в состоянии, когда уходишь в себя и сооружаешь свой «железный занавес».