Иммануэль Валлерстайн - Есть ли будущее у капитализма?

Майкл Манн оптимистически видит перспективы капитализма, но при этом пессимистичен по поводу экологического кризиса. «Подъем остальных» стран (the rise of the «Rest»), по Манну, открывает перед капитализмом практически неограниченные перспективы, по крайней мере, в обозримом будущем. Мировая демография и, соответственно, большая часть мировой политики и экономики, сейчас осложняемая ростом населения в беднейших странах и соответствующей глобальной миграцией в города, похоже, достаточно скоро стабилизируются. Манн не верит в существование общесистемных структур и циклов. Вместо систем и упорядоченных циклов Манн видит в писаной истории человечества калейдоскопическую рекомбинацию элементов из четырех источников общественной власти: идеологической, экономической, военной и политической. Считая любой прогноз формы будущего общества в принципе невозможным, Манн воздерживается от каких-либо специальных предсказаний — кроме того, что капитализм сохранится, потому что не имеет видимой альтернативы и особенно если капитализм будет направляться более прагматичными политиками либерально-реформистского толка.

Тем не менее теория Манна основывается на структурной позиции, конкретизирующей Макса Вебера. Используя свою модель четырех измерений власти, Манн показывает, что события приводят к большому повороту тогда, когда главные источники власти пересекаются. В начале XX века это было сочетание мировой войны и кризиса капитализма, осложненного идеологически и политически. В XXI веке сочетание безудержного роста капитализма, тупиковой ситуации в плюралистской политике и национального эгоизма ведет к экологическому кризису. Но коллизии на пересечении структур непредсказуемы из-за слишком большой множественности причин. Здесь Манн расходится с Коллинзом и Валлерстайном в оценке важности кризиса в экономике капитализма. Вместо этого он подчеркивает, что экологический кризис может принять катастрофический характер, если только не произойдет мировой политической мобилизации, способной ему противостоять. Таким образом, для Манна наибольшая зона случайности находится при пересечении экологической (то есть экономической в широком смысле) и политической сфер.

Крэг Калхун согласен с Манном в том, что главными угрозами являются внешние по отношению к капитализму проблемы, особенно экологическая. Как и все мы, Калхун полагает, что будущее не полностью детерминировано и, соответственно, открыто для политического воздействия. В наших спорах Калхун обосновывает среднюю позицию. С одной стороны, он считает, что внутренние системные риски все же куда более опасны для капитализма, чем думает Манн. Но, с другой стороны, в отличие от Валлерстайна и Коллинза, Калхун доказывает, что капитализм все-таки способен выжить при условии обновления его социальных институтов. Прежде всего Калхун подразумевает сознательную и коллективно целенаправленную капиталистическую политику, принимающую ответственность за издержки и ущерб, которые сейчас экстернализируются и перекладываются на общество в целом.

Главный вопрос нашей дискуссии может быть предельно конкретизирован и выражен в операциализованной форме, поддающейся эмпирической проверке. Вынесет ли капитализм нарастающие в мировом масштабе издержки? Вопрос, подчеркнем, отнюдь не риторический. Исследователи будущих лет во всех странах мира должны и могут наблюдать, оценивать и измерять динамику возможностей капитализма. Цель этого глобального научного проекта — давать ответ на вопрос, как быстро растут издержки (а также где, в какой форме и, конечно, растут ли издержки везде) и насколько рост издержек покрывается производством нового богатства. Следующая задача исследования относится к политическому и социальному измерению. Происходит ли развитие, трансформация или упадок механизмов, распределяющих издержки и компенсации по глобально связанным социальным структурам?

Манн и Калхун предполагают, что тяжелый экологический кризис может наступить весьма скоро и стать серьезным вызовом для все еще жизнеспособного в экономическом отношении капитализма. Коллинз и Валлерстайн считают, что экологический кризис довольно далек и кризис капитализма наступит раньше. Коллинз ссылается на научные экологические прогнозы, которые указывают, что большой кризис скажется лишь около 2100 года. Манн же иначе прочитывает текущие данные климатологии и полагает, что серьезный экологический ущерб будет угрожать самому существованию отдельных стран уже к 2030–2050 годам. Вопрос для нас, таким образом, не в том, случится или не случится экологический кризис. Здесь мы, как неспециалисты в области климатологии, должны полагаться на чужие данные. Вопрос мы ставим как макросоциологи: какова может быть причинно-следственная последовательность на уровне человеческого сообщества в случае кризиса в климате планеты, о котором нам сейчас говорит большинство специалистов в этой области? Коллинз и Валлерстайн прогнозируют полномасштабный кризис капитализма в районе 2040 года. Если так, то мы столкнемся с капиталистическим кризисом до того, как экологический кризис примет всеобще-угрожающий характер. Если правы Коллинз и Валлерстайн, то возникает надежда, что социалистическое решение кризиса капитализма также настолько изменит политические структуры, что экологический кризис может быть коллективно преодолен прежде, чем начнет случаться подлинно непоправимое. Манн видит надежду несколько иначе. Любой серьезный кризис капитализма существенно понизит уровень ВВП, ослабив, таким образом, экологический кризис (если только глобальное потепление к тому моменту не зайдет слишком далеко). Манн говорит о трех главных источниках изменения климата: не только капитализм, но и национальные государства с их внутренними политическими структурами плюс поведение обычных граждан, привыкших к массовому потреблению. Решение экологического кризиса подразумевает реформирование всех трех институтов одно временно. Независимо от того, какая жизнеспособная система возникнет после кризиса (капиталистическая, социалистическая или какая-либо другая), три ныне определяющих института (капитализм, суверенное национальное государство и массовое потребительство) должны принять кардинально новые формы.

Манн и Калхун возлагают надежду на капиталистический динамизм за пределами Запада. Для Манна глобальная проблема — не конец капитализма, а экологический кризис. Если капиталистическая и геополитическая гегемония США и Европы подойдет к концу, то мировое лидерство перейдет к другим успешным регионам, таким как Восточная Азия или коалиция, известная теперь под названиями типа БРИКС. Ученые-экологи, однако, предупреждают, что наихудшие экологические катастрофы должны случиться как раз в Китае, Южной Азии и Африке. Эти прогнозы ставят под вопрос появление нового глобального лидерства, способного составить альтернативу Западу. Экологический кризис может стать концом для всех. Выражаясь менее риторически, мы должны рассматривать не две, а три альтернативы: окончательный кризис капитализма как миросистемы, падение старых капиталистических гегемонов и смена их новыми, экологический кризис планетарного масштаба. Коллинз и Валлерстайн держатся первых двух альтернатив, Манн — третьей.