Дейв Каллен - Колумбайн [litres]

Марксхаузен зачитал из Ветхого Завета историю Авессалома – сына царя Давида. Авессалом был любимцем отца, двора и всего народа, но тайно готовил захват трона и начал гражданскую войну. В битве с царем Давидом воины Авессалома в какой-то момент были близки к победе, но в конце концов проиграли. Давиду сначала сообщили о победе и лишь потом о смерти сына.

– И обратилась победа того дня в плач для всего народа; ибо народ услышал в тот день и говорил, что царь скорбит о своем сыне [15] 2 Книга Царств, 19:2. , – читал Марксхаухен. – Сын мой Авессалом, – восклицал он, – сын мой, сын мой, Авессалом! О, кто дал бы мне умереть вместо тебя, Авессалом, сын мой, сын мой! [16] 2 Книга Царств 18:33.

Клиболды боялись хоронить Дилана из опасения, что над его могилой надругаются и обезобразят ее. Кроме этого, они не хотели создавать культовое место для экстремистов, поэтому кремировали тело и хранили урну с прахом дома.

Марксхаузен подозревал, что СМИ узнают о проведенной им панихиде, и посоветовался с адвокатом Клиболдов в случае, если ему будут задавать вопросы. Тот ответил: «Расскажите им о том, что видели здесь сегодня вечером».

Именно так Марксхаузен и поступил. New York Times напечатала выдержки из его рассказа в статье на первой полосе. Он поведал о том, что Том и Сью чувствовали непонимание и вину и были убиты горем. «Они потеряли сына, который стал убийцей». Марксхаузен описал панихиду с состраданием к родителям. Том и Сью он назвал «самыми одинокими людьми на планете».

Часть прихожан гордилась поведением и поступками священника, который нашел в своем сердце сострадание и утешил супружескую пару, которая, сама того не желая, породила чудовище. Именно благодаря этим и другим качествам священника многие приходили в воскресенье на службу в его церковь.

Однако часть людей была в шоке от действий Марксхаузена. Как можно говорить о том, что супруги Клиболды чувствуют себя одиноко?! Еще не успели похоронить всех жертв массового убийства. Части раненых во время трагедии предстояли многократные операции. Некоторые пострадавшие только через несколько месяцев начнут ходить или говорить, или узнают, что никогда уже не смогут этого делать. Кто-то не понимал, как можно сострадать Клиболдам. Далеко не все придерживались мнения, что стоит задумываться о том, как одиноко чувствуют себя родители убийцы.

Уэйн и Кэти Харрис тоже, вполне вероятно, провели панихиду по Эрику, но ни слова не проронили о ней для представителей СМИ. И если кто-то и присутствовал на этом событии, то тоже хранил молчание.

Никто не смог точно вспомнить, при каких обстоятельствах познакомились Эрик и Дилан. Когда Эрик был в седьмом классе, его перевели в «Кен Керил». В то время Дилан там уже учился. Ребята встретились в школе, но не сразу стали друзьями.

Потом оба перешли в «Колумбайн». Брукс Браун несколько лет учился в частных школах, но потом, когда был в предвыпускном классе, его снова перевели в государственную школу, и они с Эриком встретились в автобусе. Очень быстро эта троица стала неразлучной.

Они проводили часы за видеоиграми. Играли онлайн, а также без выхода в сеть: с ботами и между собой. В предвыпускном классе они часто ходили болеть за футбольную команду «Колумбайн». Все считали Эрика «крутым», так как его брат входил в состав университетской сборной.

Эрик, Дилан и Брукс казались интеллектуалами. Они интересовались классической философией и литературой эпохи Ренессанса. Все трое были очень застенчивыми, и первым избавляться от стеснительности начал Эрик. Через два месяца после начала учебного года в предвыпускном классе Эрик пригласил девушку на бал, посвященный возвращению в школу после каникул. Она вспоминала о том, что Эрик нервничал, мало говорил. В целом, по словам девушки, на том балу не произошло ничего запоминающегося. Такое случилось через несколько дней после бала, когда Эрик инсценировал самоубийство.

– Его приятель привез меня к нему домой, – вспоминает девушка, – где я увидела: он лежит на камнях, а вокруг лужа бутафорской крови.

Не будем утверждать, что задумка Эрика была очень оригинальной. Скорее всего, он просто воспользовался идеей из кинокартины «Гарольд и Мод» [17] Черная кинокомедия 1971 г. американского режиссера Хэла Эшби по одноименной пьесе Колина Хиггинса. . Как бы то ни было, в этом поступке Эрика девушка не нашла ничего смешного и отказалась с ним встречаться.

Во время первого семестра в предвыпускном классе Эрик написал стихотворение «Я есть». Оно состояло из восемнадцати строк, в которых автор пять раз упоминал то, какой он хороший.

Стих начинался словами: «Я – приятный парень, который ненавидит, когда окружающие чуть-чуть приоткрывают банку газировки». Каждое четверостишие заканчивалось этими словами. Эрик описывал себя как человека, высоко летящего над остальными, хвастался отличными оценками и демонстрировал свою эмоциональность: «Я плачу, когда вижу или слышу о том, что умерла собака».

Эрик сохранил значительную часть школьных работ, вероятно, потому что гордился ими. «Я мечтаю о том, чтобы оказаться последним человеком на земле», – писал он в «Я есть».

Эрик вообще был мечтателем, только фантазии его были очень мрачными, безрадостными и при этом невообразимо скучными. Он любил красоту пустоты. Он мечтал о мире, в котором ничего не происходит. О мире без людей.

Он щедро делился своим видением в интернет-чатах, живо описывая все девчонкам, с которыми там общался. Однажды он описал этот мир и то, как он сам завис внутри небольшого темного пространства, как корпус корабля, если смотреть на него из-под воды. В стенах вокруг были футуристически вмонтированы старые компьютерные мониторы, покрытые пылью и заросшие вьюнками. Все это освещал только свет луны, словно просачивающийся через дыры, и тени ползли по стенам. Волны бескрайнего моря монотонно опускались и поднимались. Не происходило ровным счетом ничего. Это была картина, радовавшая сердце.

В его литературном творчестве люди встречаются редко. Разве что иногда появится какой-нибудь боец, которого убивают, или ниоткуда слышится голос, произносящий какую-нибудь остроту. В воображении Эрика люди отсутствовали. Он создавал бесцельный мир, богатый текстурами и красками. Если он вообще говорил о каком-либо стремлении, то сваливался в мрачные банальности. Однажды он описал идеальный мир, о котором вы прочитали чуть выше, девчонке в чате, и та ответила:

«Вау. мрачноватенько».

«Да. но все равно прикольно. людей нет вообще. типа все умерли уже много веков назад».

Счастье, в понимании Эрика, сводилось к уничтожению всего человечества.