Игорь Ефимов - Феномен войны

На собор в Никее в 325 году, по приказу императора, съехалось больше трёхсот епископов. Им удалось выработать общехристианскую доктрину, дававшую ответы на все трудные богословские вопросы. Только священник Арий и несколько его сторонников отказались подписать документ и настаивали на своём истолковании вопроса о соотношении божественного и человеческого в личности Христа. Арий был предан анафеме, изгнан, книги его сжигались, а хранение их каралось смертью. [184] Ibid., p. 660. Тем не менее, число его последователей росло, а вскоре и сам император присоединился к ним и объявил арианство правильным истолкованием христианского учения.

Богословские споры вскипали среди первых христиан и во времена апостолов. Уже апостол Павел увещевает членов общины в Коринфе: «Сделалось мне известно, братья, что у вас говорят я Павлов, я Аполлосов, я Кифин, а я Христов. Разве разделился Христос? Разве Павел распялся за вас? Или во имя Павла вы крестились?» (Коринф.-1, 1:11–13) Но разделение и споры продолжались.

За сто лет, прошедших после Никейского собора, число осуждённых ересей перевалило за сотню. Оригенизм, манихейство, донатизм, присциллианство, аполлианаризм, пелагианство… Даже арианство было объявлено вне закона в 381 году. Богословские споры выплёскивались на улицы городов схватками и побоищами. Но могли вылиться и в настоящую войну.

Взять, например, переход в христианство племени вестготов. Их главный проповедник Улфила был рукоположен епископом в 341 году, перевёл Библию на готский язык, был инициатором переправы вестготов через Дунай (376) для воссоединения с братьями-христианами в Риме. [185] Durant, Will. The Age of Faith. A History of Civilization, Part IV (New York: Simon & Schuster, 1950), p. 46. Проблема, однако, состояла в том, что вестготы приняли христианство в той форме, которая тогда доминировала в Константинополе, то есть в арианской. А когда арианство было объявлено ересью, вестготы успели сделаться незаменимой военной силой в армии императора Феодосия Великого. Этот император сурово преследовал ереси, но, ведя в 380-е годы тяжёлые войны с различными узурпаторами, обойтись без вестготов никак не мог. Таким образом внутри Римской империи возникла сплочённая и хорошо вооружённая армия «еретиков».

После смерти Феодосия в 395 году вестготы пытались уговорить его наследников нанять их для охраны северных границ империи от нападающих варваров — аваров, аланов, вандалов, гуннов, свевов. По необходимости, императоры соглашались, вестготы сражались, отбивали врагов, но сталкивались с большими трудностями при получении платы. Придворные епископы-католики неутомимо интриговали, чтобы не допустить участия епископов-ариан в религиозной жизни страны. Император Западной части Гонорий укрылся в неприступной Равенне и отказывался платить, даже когда вестготы осадили Рим (408–410). Таким образом знаменитое взятие Рима вестготами под командой короля Алариха в 410 году нельзя считать результатом варварского вторжения. Имела место настоящая религиозная война между арианами и католиками. Победители, конечно, награбили в захваченном городе больше того, что им причиталось, но не причинили ему серьёзных разрушений и через три дня удалились.

Следующий пожар религиозной вражды запылал сорок лет спустя. Настоятель монастыря под Константинополем Евтихий начал проповедовать догмат, отрицавший двойственность природы Христа, признававший только его божественную суть. Патриарх созвал собор, который объявил новое учение ересью. Она получила название «евтехианство», а позднее — «монофизитство», и стала стремительно распространятся в Египте и Сирии, несмотря на все осуждения, преследования и казни. Когда католический епископ был прислан в Александрию, толпа монофизитов растерзала его прямо в церкви. [186] Ibid., p. 49.

Ересь оказалась настолько упорной, что и век спустя с ней пришлось вести борьбу императору Юстиниану (483–565) и его супруге, императрице Феодоре. Убедившись, что искоренить монофизитство невозможно, правители пошли на уступки, требовали от римского папы и константинопольского патриарха, чтобы они находили компромиссы в богословских спорах. В конце жизни сам император Юстиниан впал в ересь, многими чертами напоминавшую учение монофизитов. [187] Ibid., p. 116. Весь 7-ой век прошёл в противоборстве христианской Византии с победоносным наступлением мусульман-арабов, завоевавших обширные территории на Ближнем Востоке. В начале 8-го века они построили огромный флот и готовились к штурму Константинополя. Но на трон к тому времени взошёл энергичный император, Лев Третий Исаврянин. Кроме того, византийцы сумели создать зажигательную смесь — предшественницу напалма, — получившую название «греческий огонь». Этой смесью защитники города встретили флот арабов. «Из приблизительно 2600 военных и транспортных судов, осаждавших Константинополь в 718 году, вернулось с этой войны только пять, а из 180 тысяч нападающих вернулось, по слухам, только 40 тысяч. Это было самое серьёзное поражение ислама с момента его возникновения». [188] Герцберг Густав. История Византии (Москва: 1896), стр. 212.

Ободрённый успехом император Лев Исавр занялся упорядочением внутренней жизни государства. В сфере религиозной многих образованных людей тревожил культ поклонения изображениям святых, распространившийся в народе. Выше уже говорилось о том, что в древности военные поражения объяснялись греховным поведением побеждённых. Не могло ли оказаться, что Господь даровал так много побед мусульманам именно потому, что они строже соблюдали запрет на изображения живого и поклонение идолам?

«Почитание икон иногда превращалось в грубое суеверие; так, например, некоторые фанатики соскабливали с икон краску и бросали её в чашу, из которой причащались… Царский указ в 726 году осудил иконопочитание как своего рода идолопоклонство… Было приказано повесить иконы в церквях так высоко, чтобы их нельзя было касаться руками и лобызать… В ответ на эту меру в Греции вспыхнуло восстание, докатившееся до стен Константинополя, где флот восставших был уничтожен… Император выпустил новый указ (728), который повелевал удалить из церквей все изображения Христа, Богородицы, святых и мучеников, а нарисованное на стенах закрасить». [189] Там же, стр. 94.

Но народная масса не была готова к тому, чтобы отказаться от почитания икон. Борьба за иконы была для неё гораздо осязательнее и понятнее, чем прежние догматические споры об отношении Сына к Отцу в природе Христа. К этому присоединялось то, что женщины всех сословий, вплоть до царских сестёр и жён, были ревностными последовательницами иконопочитания. [190] Там же, стр. 241.