Эдуард Лимонов - Лекции о будущем. Мрачные пророчества

Ведущий — Швыдкой. Кроме него я опознал только господина Сванидзе. Остальные приглашённые были (ну, я их так охарактеризовал) — «профессора». Те, кто зарабатывает деньги на истории политики и её персонажах.

Они все были «за» Маркса. Казалось бы, профессора буржуазной России должны были бы быть против Маркса и марксизма. Ведь он же, собственно, теоретически создал тот строй, который в России сломали в 1991 году. Ан нет, они были «за». Даже, казалось бы, радикальный либерал Сванидзе был «за».

Только вот к сегодняшним дням (а сейчас самый конец мая) я понял, почему они «за». Потому что Маркс — неживой, мёртвенький, как бабочка или червячок в коллекции. Профессора любят безопасных мёртвых мыслителей.

Поэтому они распинались «за Маркса».

А против Маркса был я.

Именно потому, что он мёртв.

Я сказал, что Коммунистический манифест был нехотя, без страсти написан писателем Марксом в 1848 году. Неужели они считают, что идеологии не стареют? Ещё как стареют. Та структура общества, о которой писал Маркс, давно не существует. Да и писал он как писатель, как актёр, порою вживаясь в образ своих персонажей, порою — нет.

«Маркс устарел» — сказал я им. Да и все системы, созданные в XIX веке, иные чуть раньше, — устарели. Ницше устарел, Фройд устарел, Эвола устарел, Дарвин (дарвинизм — подделка, которой сам Дарвин устыдился к концу жизни) — устарел. И Эйнштейн устарел постепенно, хотя всех их насаждали насильственно (в советской науке с определённого времени было фактически запрещено атаковать Эйнштейна).

Сейчас основная проблема — отношения человека и планеты. А все вышеперечисленные создатели политических систем занимались проблемами между государствами, между классами, между личностью и массами.

А вот бесплатной пресной воды через 15 лет на планете не будет. Её станет так немного, что, идя в гости, вы будете покупать не бутылку вина, но бутылку воды. Маркс что-нибудь писал о проблеме с пресной водой, о том, что ресурсы планеты будут исчерпаны? У него есть что-нибудь о нехватке пресной воды?

Они молчали. Недолго, они бы нашли что сказать, что-нибудь бы состроумили.

Победил не Маркс, сказал я. Побеждает Мальтус, скромный постный священник англиканской церкви из графства Сюррей. Только его система сейчас интересует человечество. Он предвидел истощение ресурсов. И это не экология. Это жизнь. Он выступал против помощи бедным.

Они меня обтекли. Ведущий Швыдкой обратился к одному из них с отвлечённым от обозначенной мною темы внимания к Мальтусу вопросом. Общими усилиями они увели нас от Мальтуса и продолжили восхвалять Маркса.

Между тем я-то говорил дело. Пролетарии Маркса, где они? Их уже и на земле-то нет. Рабочий класс сейчас — состояние, нежелательное для человека и временное.

Маркс, Ницше говорили не о том, не о главном, говорили всего лишь о ближайшем к ним будущем. Тогда как человечеству грозила и продолжает грозить не распря между людьми, но распря человека с nature.

В XVIII и особенно в XIX веке незаурядные, выдающиеся европейцы стремились каждый создать свою систему. Создание системы было вершиной трудов в каждой области деятельности. Первыми были религиозные реформаторы — Лютер был № 1 среди них. Далее — Кальвин, Свингли, кажется, ещё один. Свои системы создали в естественных науках Линней, Бюффон, затем Дарвин. В экономике трудились прилежно Адам Смит, Рикардо, Карл Маркс. Последний постепенно влез из экономики в политику. В области сознания зачаровал мир своими фантазиями о сновидениях Зигмунд Фройд.

Неряшливо пел об отношениях человека и человечества Фридрих Ницше. Начав филологом, стал философом. Упорядоченным последователем Ницше, но всего лишь носителем морали Средневековья в современном мире был Эвола.

В физике и астрофизике сумел смести всех соперников Эйнштейн. В истории возобладала хронология Скалигера/Петавиуса.

Костенели и оформлялись таким образом знания. Объяснение мира шло в такой демагогической конкурентной борьбе, что выигравший битвы за внимание общества к своей системе и становился держателем правды в своей области.

На самом деле воздвигнутые системы не были знаниями, но догадками о знании, иной раз абсолютно ложными, по сути — гипотезами, возведёнными в ранг догматического знания. Они возвышались твердынями, эти системы, но не так долго, как хотелось бы их создателям.

К XXI веку системы XVIII и XIX веков стали сыпаться, и если торчат ещё полуразрушенными скелетами, то вера в них уже невелика.

Дарвин ныне неубедителен, потому что в эпоху Origins of the Spices науки как таковой ещё не было, доказательства «разума» у животных у Дарвина сплошь почерпнуты из наблюдений за домашними животными, более всего над английскими собаками. Недостающее звено между человеком и человекообразными обезьянами так и не было найдено, потому дарвинизм остался позади нас как одно из увлечений человечества.

Ницше, пылкий и страстный, на самом деле смешон со своим Заратустрой и, невзирая на красивые бравые афоризмы, съеден временем дотла. Он мог возбуждать только студенток и студентов начала XX века.

Крикливый и склочный Маркс, слившийся с Энгельсом в одну мыслящую и пишущую машину, авторитарный и неряшливый Маркс, стоял бы скромно в ряду философов-экономистов, если бы не наш Ленин, совершивший революцию по рецепту Маркса (как-то он ухитрился это сделать при отсутствии в России необходимых для Марксовой революции ингредиентов). Ленин сделал Маркса пророком пролетарской революции и тем спас его от забвения.

Ну а Ленин кто? Возможно, реинкарнированный Эбер, вождь эбертистов, или Жак Ру — вождь «бешеных» санкюлотов ещё из Великой Французской революции.

Все системы политической мысли нескольких прошлых столетий оказались не нужны человечеству в XXI веке.

Кроме одной, и это система глубочайшего пессимизма и жесточайшего реализма, оглашённая в 1798 году англиканским священником Томасом Мальтусом.

Система Мальтуса — единственная, которая занялась не выяснением отношений между нациями и человеческими коллективами, не отысканием наилучшей политической системы для человечества или его отдельных стран, но занялась выяснением отношений человека с планетой, с ресурсами планеты.

И это так давно! В 1798 году!

В конце XVIII века два английских интеллектуала вступили в спор, зафиксированный в написанных ими книгах и статьях. Речь шла о сексуальности, а ещё точнее — о влечении.

Уильям Годвин, радикальный писатель, вероятно, реальный предтеча анархизма, автор книги Political Justice (1794 год) и в довершение всего — отец Мэри Годвин-Шелли (а она — автор «Франкенштейна»), так вот, Уильям Годвин утверждал, что с течением времени «страсть между полами будет исчезать».