Куан Ю Ли - На пути из третьего мира в первый. Взгляды и убеждения Ли Куан Ю

1978 год

Советский Союз прожил в эгалитарном обществе уже 70 лет, но избавился ли он от бедности, проституции, несправедливости, голода? Помогла ли ему установка на подавление природных инстинктов — заложенного в человеке стремления выделиться, превзойти в чем-то других, больше зарабатывать, чтобы увеличить шансы своей семьи на достойную жизнь и дать ей хорошую базу для развития? Все это безнадежно застыло, омертвело в атмосфере уравниловки.

1989 год

Не так давно, в 1950-х, многие сингапурцы, особенно те, что учились в Китае, верили, что Китай демонстрирует выдающийся прогресс в непрерывной революции и индустриализации. Они судили об этом по репортажам в глянцевых журналах и восторженным телепередачам, по детским дворцам, образцово-показательным фабрикам и деревням, куда приглашали редких гостей. Я уверен, что большинство молодых сингапурцев или молодых китайцев в Сингапуре проголосовали бы за такую систему.

В этом и состоит опасность формулы «один человек — один голос». Однако это был мираж, грубый обман. Мы узнали об этом только в 1970-х, ну а к 1980-м это стало понятно каждому.

1989 год

Сорок пять лет соревнования с Западом истощили Советский Союз и всю свору марксистских государств. Они не смогли даже сравняться по производительности, по уровню жизни и технологическому развитию с экономикой капиталистических стран Запада. Внезапно они решили объявить об отсталости своей промышленности. Еще никогда в истории не возникало столь благоприятного момента. Это открыло широчайшие возможности для рывка вперед. Страны Восточной Европы сбросили разложившиеся режимы и вернулись на путь, идя по которому Западная Европа достигла богатства и свободы.

1990 год

Коммунистическая идеология больше не туманит разум народу Китая. Ни один житель Китая теперь не воспринимает коммунизм как веяние будущего. Они знают, как живут китайцы Тайваня и Гонконга, и хотят быть такими же богатыми, как они.

1992 год

Китаю уже не вернуться к политике закрытых дверей. Когда ветераны Длинного марша [22] В 1934 году, во время гражданской войны, в Китае прошел самый длинный марш за историю всех войн — отступая от наседавших гоминдановцев, коммунисты, по оценке Мао, прошли около 12 500 км. Прим. пер. уйдут со сцены, их преемникам придется доказывать законность их власти и искать способ как можно скорее поднять уровень жизни в Китае, чтобы остаться у руля.

1990 год

Проблема Китая состоит в том, чтобы суммировать чаяния образованных и развитых жителей городов и решить, какое правительство они хотят. Эти люди хорошо информированы о других системах, в том числе тайваньской и гонконгской. Но 900 миллионов крестьян имеют другие приоритеты и чаяния. Система «один человек — один голос» на выборах президента, конгресса или сената, в которых участвуют миллиард и сто миллионов китайцев, приведет к полному хаосу. Но с другой стороны, у само-закрепившейся во власти Коммунистической партии не будет больше права заявлять, что она представляет весь народ.

1991 год

Можно ли традиции и ценности 4000-летнего правления в Китае разом изменить простым голосованием в Конгрессе США?

Уверен, что в Китай придут перемены. Но это должен быть поступательный, инициированный изнутри эволюционный процесс. Спешка недопустима.

1992 год

В Китае законодательная система несовершенна, а исполнительная — непрозрачна. Игра на равных нехарактерна для китайской культуры — здесь важнее личные связи, так называемые гуаньчжи.

1992 год

Когда многообещающие молодые китайцы соприкоснутся с другими культурами, обучаясь в США, Японии и Европе, им придется преодолеть этническую замкнутость. Они поймут, сколь мала планета Земля, как она зависима от наших действий и уязвима. Осознают, что стабильный мир нуждается в четких правилах, которым должны подчиняться правительства больших и маленьких стран, и что военные силы слишком разрушительны, но наряду с ними существуют и другие, не менее мощные силы.

1994 год

Соседей Китая не убеждают традиционные заверения в том, что для него все страны равны — и большие, и малые, и что он не стремится к гегемонии.

1994 год

Неблагоразумно думать, что Китай не способен возродиться хотя бы через 50 лет. А вот станет ли он при этом более демократичным и многопартийным или останется авторитарным государством с одной партией — вопрос другой. Но Соединенные Штаты, Япония и Европа могут повлиять на результат, вовлекая Китай в мировую политику, давая образование многообещающей китайской молодежи. Образ жизни и система ценностей этих талантливых студентов станут решающим фактором при переходе Китая к политике открытости.

1994 год

Заявить на весь мир, будто Китай не способен преодолеть 100 миль по воде (до Тайваня), — значит бросить Китаю вызов, побуждающий это сделать. И я думаю, что Китай ответит на вызов. Вряд ли китайцы буквально станут форсировать пролив, но непременно пустят в ход все свои возможности, чтобы вынудить другую сторону прийти к мирному решению. Полагаю, это случится примерно к 2016 году.

1996 год

Все страны Азии, средние и малые, опасаются одного: не захочет ли Китай вернуть себе традиционную роль в международных отношениях и превратить своих соседей в вассалов, обязанных платить дань, как во времена Поднебесной империи? Малейший намек на это всполошит весь регион и толкнет большинство стран в объятия США и Японии.

1996 год

Главные трудности порождены откровенным желанием Америки сделать Китай более демократичным. Китай с негодованием воспринимает это как вмешательство в свои внутренние дела. Внешним силам попросту не дано переделать его по своему образцу. Ведь даже те, кто сумел завоевать Китай (монголы в XII— XIV веках или маньчжуры в XVII-XIX веках), не смогли изменить китайскую культуру. Напротив, это Китай изменил их, поглотил и ассимилировал. Ни язык, ни культура победителей не преодолели китайские язык и культуру.

1996 год

Китайские лидеры отзываются обо мне как о старинном друге. Но я также старинный друг Тайваня. Если пострадает кто-то из них, Сингапур воспримет это как большую потерю. Если пострадают оба — потери для Сингапура возрастут вдвое. Сингапуру выгодно, чтобы оба государства процветали и сотрудничали ради всеобщей пользы.

1996 год

Вот что Китай должен усвоить: в будущем его влияние на мир будет зависеть не только от ВВП и военной мощи, но и от того, как люди станут относиться к китайскому обществу и вообще ко всему китайскому. Такова «мягкая власть», состоящая в привлекательности китайского общества для остального мира, а не «жесткая власть», опирающаяся на сильную экономику и армию. Мир должен оценить Китай, и для начала этому помогут те студенты, которые учатся сейчас в университетах Америки.