Александр Севастьянов - Русскому об Азербайджане и азербайджанцах

Если же кто-то пытался — после того, как дело доходило до большой крови — даже не призвать к ответу, а просто упрекнуть таких авторов, всегда слышался гордый ответ: «Мы несли своему народу историческую правду». Хотя правды там было едва на грош.

Профессиональные психопатологи когда-нибудь, возможно, разберутся с феноменом детской безответственности людей, без малейших раздумий обрушивавших на голову малоподготовленного, мягко говоря, читателя и зрителя самые дикие выводы.

Если горожане еще обладают каким-то запасом скепсиса, то простой сельский люд, привыкший верить уважаемым мудрецам, особенно когда мудрецы обращаются к нему с экрана, был совершенно сбит с толка. На Кавказе в исторические споры были втянуты самые неожиданные слои населения, начавшие изучать «историю» по журнальным статейкам — как заметил кто-то, «мучительно закладывая мозолистые пальцы в страницы».

Итак, генсек мечтал о плодотворном диалоге между КПСС и «многонациональным советским народом», но этот народ не зря был «многонациональным» — самые глубокие трещины по фасаду СССР пошли по этническим швам. Поразительно, что руководство КПСС обнаружило полное непонимание природы и мощи этих процессов. Это видно по детской вере членов Политбюро в то, что стоит «провести пленум ЦК по национальному вопросу», как все опять станет хорошо. Горбачев заявлял совершенно искренне (2 ноября 1987 года): «Национальный вопрос в СССР решен». Он и впрямь так думал. Наивность этого ставропольского уроженца, обязанного знать хотя бы Кавказ, не поддается постижению — вот почему ее невозможно было предвидеть.

Когда роковые события уже произошли, запутавшиеся в них люди ищут такие объяснения, чтобы одна фраза объяла всю суть случившегося и ломать голову больше не требовалось. Им нужны объяснения-афоризмы. Подобный спрос всегда рождает предложение. Афоризм именно такого рода, притом достаточно высокомерный, пустил бывший разведчик и практикующий остроумец Леонид Шебаршин. Звучит это так: «Особенно много дала Перестройка азербайджанскому и армянскому народам. Под гнетом царской монархии и сталинской диктатуры, в удушливой атмосфере застоя они не могли и мечтать об освободительной войне друг против друга» . Дескать, есть такие народы, которые нельзя предоставлять самим себе, обязательно передерутся.

На самом же деле, «освободительная война» ни в коей мере не была неизбежной. Она не вытекала ни из каких объективных причин. Сотни тысяч вовлеченных в нее людей сегодня отдали бы буквально все, чтобы, как говорят на Востоке, сделать бывшее небывшим.

К войне привели многие причины, но самой первой среди них следует назвать «клиобесие», опаснейшую болезнь интеллигенции — болезнь, оказавшуюся, увы, заразной и для простых людей. Клио, если кто забыл, — муза истории. Клиобесие редко существует не сама по себе, она почти всегда сочетается с лютой ненавистью к другой нации или нациям. Клиобесие проявило себя на Кавказе еще до отмены цензуры. Азербайджанский писатель Максуд Ибрагимбеков рассказал: «Разговариваю с парнем-армянином, подложившим самодельную бомбу в городской автобус маршрута 106 в Баку. Зачем ты это сделал, ведь погибли люди, причем разных национальностей, заживо сгорела пожилая женщина-армянка? Оказалось, он читал книгу Зория Балаяна “Очаг”, а там написано, что азербайджанцы — кочевники-мусульмане, турки, значит надо их убивать» .

Содержавший такой заряд ненависти «Очаг», книга размышлений на темы армянской истории, была издана в Ереване, как ни странно, еще в 1984 году, когда мимо цензуры, по идее, не должна была пролететь и муха.

Не хочется это вспоминать, но ведь и авторство самого первого террористического акта в московском метро в конце 70-х («дело Затикяна») принадлежит армянину. Как он до этого додумался? Из сообщения сквозь зубы, которое прозвучало тогда на эту тему по ТВ, вытекало, что террорист начитался какого-то исторического сочинителя из армянских эмигрантов. Сочинитель, как видно, обращал свое жало уже против русских.

Французский поэт Поль Валери высказал замечательную мысль: «История — самый опасный продукт, вырабатываемый химией интеллекта. Она вызывает мечты, опьяняет народы, порождает у них ложные воспоминания, углубляет их рефлексы, растравляет их старые раны, смущает их покой, ведет к мании величия или преследования, делает нации гордыми, спесивыми, невыносимыми, суетными. История оправдывает самое вздорное устремление. Она ничему не учит» .

Как человек тонкий, Валери не счел необходимым уточнить, что имеет в виду не историю как науку, а ту историю, где сладострастно раздираются реальные и выдуманные язвы, где всё сводится к многовековым обидам, искупить которые можно лишь кровью, где речь идет об «исконных землях», отнятых с помощью подлости, подкупа и вероломства, о низких, коварных, отвратительных соседях, присвоивших себе часть вашей национальной культуры и теперь делающих вид, будто все так и было.

Могут возразить: национально-заточенные интеллигенты, начавшие неумеренно превозносить свой народ (например, возводя его к праотцу Ною, на полном серьезе), появились с исчезновением цензуры во всех республиках СССР, значит никто не лучше и не хуже. Что ж, это верно, такие авторы появились в каждой республике, но в разных количествах и несопоставимые по напору. Азербайджан вплоть до прихода к власти Национального фронта явно уступал Армении в войне «исторических версий».

В древних и нынешних бедах своего этноса одержимый клиобесием автор всегда винит другие народы и не может обойтись без оскорблений в их адрес. Он искренне не понимает, что ненависть к какому бы то ни было народу — признак тяжкой умственной слабости. В условиях, когда число межнациональных территориальных претензий внутри СССР, по подсчетам академика РАН Вениамина Васильевича Алексеева, превышало 160 (!), сам факт постоянно повторявшихся оскорблений делал кровопролитие неизбежным. И на Кавказе, и в Средней Азии, и в Молдавии, и в Прибалтике. Но в первую очередь на Кавказе.

Начиная с осени 1987 года читатели подобных текстов начали выходить в Нагорно-Карабахской области на демонстрации под лозунгами воссоединения с Арменией, а в самой Армении приступили к изгнанию живших там азербайджанцев. «Энтузиасты» обходили каждый дом и предупреждали: «Не уберетесь сами, убьем!». Они были вооружены охотничьими (пока) ружьями.

Беженцы начали прибывать в товарных вагонах. Сведения об этом поначалу не попадали в прессу, цензура в Азербайджане была еще сильна. Но уже в январе 1988-го Армению начали покидать сотни человек ежедневно. Как это всегда бывает, большинство беженцев составляли дети, женщины и старики, среди прибывших в Баку было много избитых. Бакинские власти не приняли их и направили в Сумгаит, где обстановка сразу стала накаляться. Скрывать происходящее и далее партийное руководство Азербайджана больше не могло. Что-то ответное стало неизбежным. Беда случилась в Сумгаите 26 февраля 1988 года, после общегородского митинга. Как пишет видный деятель Азербайджанского Народного фронта Зардушт Али-заде, «от демонстрантов отделились группы людей и направились по заранее определённым адресам в квартиры армянских жителей города. Город почти двое суток находился во власти погромщиков, творились ужасные убийства» . По данным Генпрокуратуры СССР (скорее всего, точным), погибло 26 армян и 6 азербайджанцев, более ста человек было ранено, изнасилованы десятки женщин, разгромлено свыше двухсот квартир.