Дмитрий Пучков - Как нас обманывают СМИ. Манипуляция информацией

Очевидно, что теоретическое обоснование данного явления в информационной деятельности связано с фейковой журналистикой как проявлением шоу-цивилизации. Будьте готовы встретить на следующих страницах примеры из практики современных медиа, где будут выявлены механизмы воздействия инфопровокации на аудиторию.

Термин «провокация» имеет давнюю историю. Он часто встречается в исторической науке, психологии, медицине. Рубеж двух столетий — прошлого и настоящего — активировал данное понятие в политологическом смысле. В современной медийной ситуации, которая все больше соответствует состоянию, описываемому в терминах «холодной», «информационной», «гибридной» войны, слово «провокация» не было замечено в частом использовании субъектами журналистской деятельности и СМИ. Тем не менее, по нашему мнению, именно провокация, с одной стороны, и чрезмерная «отзывчивость» потенциальной аудитории, получающей по разным каналам массовой коммуникации провокации разных видов, — с другой, требует хотя бы первичного сбора и обзора исходного материала, который может быть назван провокационным. По сути, провокацию можно считать манипулятивной психотехникой.

Принципиальным для последующего анализа является понятие «шоу-цивилизация», которое в научный оборот ввел автор этих строк — в рамках докторского диссертационного исследования. Под шоу-цивилизацией мы понимаем современную систему информационных связей в мире, характеризующуюся противоречивыми отношениями между реальностью, которую видит зритель (пользователь) на экране (дисплее), и эмпирической действительностью, которая его окружает. Так происходит потому, что в электронных СМИ идет однонаправленное формирование виртуальной реальности в масштабах общечеловеческой цивилизации. Девиз шоу-цивилизации на свой лад сформулировал американский историк Дэниел Бурстин: «Никакая реальность не станет действительностью, пока ее не покажут по телевизору». В нынешних условиях к этому саркастичному афоризму можно добавить: «или напишут о ней в Сети». Либо там же ее «покажут».

Дальнейшую теоретическую разработку понятия мы находим в актуальной монографии И. Н. Блохина «Личность в пространстве массовой коммуникации. Начала ролевого анализа», где справедливо указано на то, что фейковая журналистика стала порождением феномена шоу-цивилизации. Авторы, практикующие методы фейковой журналистики, распространяют через СМИ информацию, которая выглядит достоверной и дает максимально возможный эмоционально-интеллектуальный эффект. Ее цель — манипулировать сознанием аудитории, управлять мыслями и чувствами людей.

Также необходимо определить сам термин «провокация». В общем смысле это действие или ряд действий с целью вызвать ответное действие тех, кого провоцируют. Результатом провокации является формирование тяжелых обстоятельств или последствий для провоцируемого. Впрочем, провоцироваться может не только индивидуум, но и группа людей, даже шире — все общество, страна. При этом результатом провокации может стать ожидаемое со стороны тех, кто провоцирует, бездействие адресата(ов). Ясно, что субъект, совершающий описываемое выше провокативное действие (группу действий), в научном и обыденном смысле называется провокатором.

Каковы особенности информационной (медийной) провокации? Для более точного ответа на этот вопрос полезно вспомнить происхождение слова «провокация», которое переводится с латыни (provocatio) как «вызов». Под информационной провокацией мы понимаем ситуацию вывода в публичный дискурс сведений, фактов, мнений, суждений, гипотез, версий, имеющих правдоподобный характер, но не основанных на РЕАЛЬНЫХ сведениях, фактах, мнениях и т. д. Понятно, что провокация в данном случае становится действием, но необязательно влекущим ответные действия. Отличительной чертой инфопровокации является возбуждение в медийном пространстве широкой дискуссии, порождающей обвал мнений, реплик, публикаций, комментариев, иных известных и принятых форматов высказывания суждений в публичном дискурсе по всем технологическим и организационным каналам распространения массовой информации.

Характерный пример новейшего времени (декабрь 2016 года) — полемика, развернувшаяся вокруг оскорбительного поста Божены Рынской в связи с авиакатастрофой самолета ТУ-154 под Адлером, в которой погибла группа российских журналистов (в том числе бригада с канала НТВ) [14] Приведем отрывок из самого первого высказывания этой персоны. Стиль и пунктуация автора сохранены без изменений: «…Я считаю каждого работника НТВ членом преступной группы, которая целенаправленно занимается травлей диссидентов. И я счастлива, когда с преступниками, на которых не найти управы в суде, разбираются небеса. Осиновый кол в могилу каждого пропагандона. Аминь». . Здесь стоит отметить, что данный субъект провокации действовал скорее импульсивно, нежели расчетливо и рационально. Но данное обстоятельство, по нашему мнению, еще сильнее повысило «температуру» дискуссии, спровоцировало ряд действий и предложений, получивших широкое отражение в российских и зарубежных медиа. Противоположный, то есть более расчетливый, и потому более циничный характер носила провокационная по сути публикация в печально известном французском дайджесте Charlie Hebdo двух карикатур на тему трагической гибели российского авиалайнера в декабре 2016 года. О намеренности таких провокационных действий французских представителей СМИ говорит и тот факт, что подобная «реакция» идентична той, которая последовала в ноябре 2015 года в связи с терактом на борту российского авиалайнера A321 над Синайским полуостровом.

Научной точности ради заметим, что оба рассмотренных варианта реакции в публичном дискурсе провокативны, но различаются по степени сознательного использования медийного рычага для воздействия на аудиторию. Они и есть тот самый «вызов», на который с такой болезненной отзывчивостью отреагировала как аудитория, так и представители профессионального медийного сообщества. То есть провокация реализовала основную функцию возбуждения полемики в обществе. Тем не менее заметим, что обсуждение фактов публикации оскорбительных для памяти погибших в авиакатастрофе материалов возникло в определенном информационном контексте, в конкретной хронологии событий и календарном периоде. Это усилило резонансный характер обмена мнениями и суждениями. Практически сформировалась дискуссионная повестка дня, где объектом обсуждения становятся не достоверные факты и ход расследования трагического инцидента, повлекшего гибель людей, а суждения по поводу известного всему мира события. Происходит его «фейкизация» — в центре внимания подобного тренда находится не фактология, а комментарии и мнения по ее поводу. Проще говоря, внимание некоторой, но значительной части аудитории, привыкшей к публичным высказываниям (прежде всего в сетевых ресурсах), переключается с события на мнения в связи с ним.