Стивен Поттс - Второе нашествие марксиан: Беллетристика братьев Стругацких

Их окружение оправдывает такие тенденции. Среди угрожающих феноменов, с которыми эти люди вынуждены бороться, — «мертвяки». Это приблизительно гуманоидная, но нечеловеческая форма жизни ярких оттенков, с обжигающе горячей кожей, круглыми головами, глубоко сидящими глазами и длинными руками, которыми они хватают женщин и уволакивают их в глубь леса — чтобы съесть, как полагают аборигены. В ходе введения в мир Кандида (глава 2) встречаются также упоминания о деревнях, полных странным народом и озерах, покрытых утопленниками, о Подругах и Одержании, и о полном ужасов ландшафте, раскинувшемся за околицей деревни. Но это не отвращает Кандида от его путешествия, в которое его сопровождает жена, Нава.

Мы начинаем понимать, насколько реальны и странны феномены этого зловонного мира, только когда доходим до описания визита Переца — в центральной, шестой главе. На биостанции, куда Перец был привезен получать зарплату, миры Леса и Управления пересекаются. Первое знакомство Переца с «жизнью» Леса происходит в ходе извержения природной клоаки. Этот отвратительно пахнущий бассейн, наполненный кипящей массой протоплазмы, переваривающей все, что в нее попадает (включая мотоцикл), размножается, выбрасывая несколько дюжин шариков «белесого, зыбко вздрагивающего теста», которые уходят, теряясь среди растений. Это не то противостояние со смыслом жизни, которого ожидал идеалист Перец. Он быстро делает вывод, что неспособен понять Лес:

«Я здесь побыл, я ничего не понял, я ничего не нашел из того, что хотел найти, но теперь я точно знаю, что никогда ничего не пойму… Между мной и лесом нет ничего общего, лес ничуть не ближе мне, чем Управление».

Перец одинок в своем экзистенциальном отчуждении, как был одинок в поиске окончательного смысла. Для его товарищей, работников Управления, лесная биостанция — просто еще одно место, где они могут спать с женщинами, напиваться и предаваться иным порокам. Даже наиболее амбициозные исследователи ставят целью напечатать статью, а не понять Лес. В ходе своего краткого пребывания на биостанции нелюбовь Переца к Управлению перерастает в отвращение, а его отвращение к Лесу — в страх. К концу главы Перец — лишившийся иллюзий и angstvoll — не хочет ничего, кроме как оказаться далеко и от Леса, и от Управления.

Две последующие главы обозначают аналогичное завершение странствований Кандида, завершение более разоблачительное, если не более достигшее цели для героя. Здесь повествование становится абсолютно сюрреалистическим, когда Кандид и Нава натыкаются на деревню, которая выглядит покинутой, хотя на самом деле в ней много людей в состоянии приостановленной жизни. Когда наступает ночь, яркий лиловый туман наполняет деревню, люди возвращаются к жизни, и Кандид обнаруживает себя в гуще необъяснимого, похожего на сон, ритуала, в ходе которого он едва не теряет Наву. Утром Нава пробуждается, держа в руке скальпель — в своей простоте и незнании она думает, что это животное, заползшее к ней, — и они с Кандидом наблюдают затопление деревни.

Путешествуя, они находят и другие странные места — теплое озеро, где плавают дюжины обнаженных женщин, покрытый туманом холм, с которого волна за волной сходят насекомые и чудовища. Гротескный оттенок этого мира чувствуется в описании последнего эпизода.

«Только слизни оставались на вершине, но зато вместо них по склонам ссыпались самые невероятные и неожиданные животные: катились волосатики, ковыляли на ломких ногах неуклюжие рукоеды и еще какие-то неизвестные, никогда не виданные, пестрые, многоглазые, голые, блестящие не то звери, не то насекомые… И снова наступала тишина, и снова все повторялось сначала, и опять, и опять, в пугающем напористом ритме, с какой-то неубывающей энергией… […] Несколько раз выбегали мертвяки и сразу кидались в лес, оставляя за собой белесые полосы остывающего пара. А лиловое неподвижное облако глотало и выплевывало, глотало и выплевывало неустанно и регулярно, как машина».

Все вышеперечисленное, — утонувшая деревня, то озеро, тот холм — как мы узнаем, относится к Одержанию. Вскоре Кандид и Нава встречаются с надзирателями Одержания — Подругами. Эти сильные, высокомерные женщины имеют абсолютную власть над жизнью и силами Леса. Одна из них, как выясняется, — давно потерянная мать Навы. Быстро становится ясным, что Подруги не видят применения мужчинам; размножаются они таинственным способом — через посредство ранее упомянутых теплых озер. Цель Одержания — не менее как постепенное уничтожение цивилизации, в которой доминируют мужчины, будь то лесная деревня, или, как намекается, Управление. Задача мертвяков, их слуг, — собирать всех женщин Леса, чтобы объединить их. Открытие Кандидом правды становится для него переломной точкой; он теряет Наву, но узнает, что способен убить мертвяка вертикальным разрезом новонайденного скальпеля.

Последние три главы — антикульминационные для обоих героев, хотя в них происходит многое. Перец возвращается в Управление и пробуждается посреди хаоса: потерялась машинка со встроенным механизмом самоуничтожения. Большую часть эпизода Перец прячется и слушает сонную дискуссию нескольких машин на темы работы и человечества. Следующим утром он узнает, что стал директором. Против своего желания вознесенный на вершину своего мира Перец по-прежнему находится среди абсурда и произвола; он отказывается подписать директиву, делающую случайности преступлением, только для того, чтобы всерьез было принято его сардоническое предложение — сотрудникам группы Искоренения самоискорениться путем самоубийства.

На менее юмористическом фронте Кандид возвращается в свою деревню, собираясь предупредить ее обитателей о природе Одержания, но его высмеивают. Для них он по-прежнему просто деревенский дурачок, хотя их впечатляет его новый талант — убийство мертвяков. Любопытно, что он в своей личной войне противостоит Одержанию, даже когда он пришел к выводу, что оно представляет собой неизбежное будущее, историческую необходимость, подобную революции. Более всего его возмущает то, что он остался в стороне.

Оба — Перец и Кандид — являются примерами характерного типа героев Стругацких — преданного интеллектуала, пойманного окружением в ловушку и принужденного к компромиссу. Дарко Сувин в его предисловии к неопубликованному изданию издательства Bantam предполагают, что они представляют «два альтернативных варианта, стоящих перед современными интеллектуалами, — приспособление и отказ». Сувин прав только в том случае, если считать, что Одержание представляет собой такое же злоупотребление властью, как и Управление. Верно, что, несмотря на все различия между этими двумя мирами, они во многом — зеркальные отражения друг друга, противоположные, но аналогичные. Даже хотя одним миром правят мужчины, предписания и неудержимые технологии, а другим — женщины, традиции и неудержимая «жизнь», в обоих прогресс равен разрушению, в обоих недостаток моральной и интеллектуальной смелости приводит к социальному застою. Но надо учитывать, что в романе не две противостоящие силы — Лес и Управление, — а три: Управление, Одержание и аборигены — жители деревень. С этой точки зрения деревня и бюрократия представляют противоположные формы общественного застоя, и единственное «прогрессивное» действие, происходящее на любом из «фронтов» — регрессивно по отношению к Одержанию. Если под последним и есть какая-то этическая основа, она не постижима человеческим разумом (тема, позже рассмотренная в романе «Гадкие лебеди»). Оба — и Перец, и Кандид — принимают — пусть неохотно и поверхностно — взгляды общественного окружения (бюрократии и деревни соответственно) и оба до некоторой степени — против отталкивающей чуждости Леса.