Газета Завтра - Газета Завтра 152 (44 1996)

Но подобная минимизация дает эффект лишь в очень стабильной политической ситуации. В условиях нестабильности ошибка часто лучше бездействия. А перехват инициативы, способность сконцентрировать определенные позитивы окупают даже весьма солидное наращивание издержек.

Вот почему не следует фантомизировать факт отстранения Лебедя. Не следует фантомизировать и многие другие, предстоящие нам, факты подобного рода. Лебедь в отставку не играл. Он отставки не хотел. Он был от отставки в полном шоке. Такова правда. А все остальное — фантомизация первого рода.

Фантомизация второго рода — это якобы имеющая место абсолютная выигрышность для Лебедя факта его отстранения. Абсолютной выигрышности нет. Есть издержки и приобретения для Лебедя. Есть издержки и приобретения для власти. Кто как этим воспользуется — вот что главное. Но важно понимать следующее.

Во-первых, Лебедь и находясь у власти вел себя как ее полный и принципиальный оппонент. Он спихивал с себя карму власти и хотел накапливать только властные позитивы. Так не играют. Нельзя одновременно быть Пугачевым и графом Орловым. Тут — “или-или”. Власть, позволяющая одной из властных фигур вести себя как бунтарь, тем самым разрушает саму себя. В эпоху, когда Горбачев позволял нечто подобное Ельцину, речь как раз и шла о самоподрыве власти. Если новая власть хочет того же, она будет играть по двойным стандартам. Но в этом случае — власть, стремящаяся себя разрушить, сделает это при любой позиции Лебедя. Как двусмысленно властной, так и двусмысленно оппозиционной. Напротив, власть, которая хочет быть властью, прежде всего будет снимать двусмысленность. Неважно, хорошим или плохим способом. Тем, какой находится под рукой! Тем, который соответствует качеству власти. Власть может быть грубой, может быть тупой, но если она власть, она не может быть средоточием властных двусмысленностей.

Во-вторых, Лебедь, только находясь у власти, мог создавать параллельные структуры. И, судя по всему, он реально этим занимался. Власть должна была взвесить, что больше угрожало ей — наращивание параллельных структур или поднятие авторитета Лебедя. Власть взвесила и сделала выбор. Правильный или нет — покажет будущее. Но эта власть хоть какой-то выбор сделала. Ее предшественницы уподоблялись буриданову ослу, умирающему от голода по причине своего нахождения в одинаковой близости от двух стогов сена. И теряла все!

В-третьих, Лебедь мог выгодным для себя способом уйти в отставку, бросив эффектный вызов “самым сильным мира сего” и оказавшись для них неуязвимым после этого вызова. Момент для ухода в таком случае выбирал он. Это давало ему максимум приобретений. Власть лишила Лебедя этой возможности.

В-четвертых, находясь во власти, Лебедь мог оптимальным для себя способом строить системы связей с другими политическими фигурами — как оппозиционными, так и собственно властными. Власть, отстранив Лебедя, снизила его потенциал выстраивания политических коалиций.

Перечисление приобретений можно продолжить. Есть и издержки. Те, которые связаны с воспроизводством “синдрома октябрьского пленума”. Оспаривать точность этой аналогии можно и нужно постольку, поскольку речь идет о строгости анализа, ибо есть много крайне значимых несовпадений. Но в плане политическом, а не политологическом — лучше признать справедливость обобщенной аналогии отставки Лебедя и отстранения Ельцина на октябрьском (1987 года) пленуме ЦК КПСС. Потому что такое признание позволяет предъявить полномасштабный счет власти. Если власть является властью, если она хотя бы относительно консолидирована и в этом своем консолидированном качестве готова властно, а не интрижно или скандально отвечать на вызовы, связанные с “хождением Лебедя в народ”, то есть, будем прямо называть вещи своими именами — на вызовы новой пугачевщины, то в ее руках есть средства для перелома ситуации. Эти средства были в руках и у той власти, которая отстранила Ельцина в 1987 году. Тогда та власть не захотела быть властью и предпочла проиграть Ельцину с соответствующими результатами. Если нынешняя власть тоже не хочет быть властью, а хочет быть “властной тусовкой”, совокупностью “групп лоббирования”, то она, конечно же, проиграет Лебедю. Но в этом случае она проиграет Лебедю, в каком бы качестве он ни существовал. И воспрепятствовать этому невозможно.

Можно лишь побудить власть к тому, чтобы ее формальные властные функции и ее существо пришли в какое-то соответствие. Для этого надо, с одной стороны, чтобы угрозы нынешнему фактически “протовластному”, а не властному субъекту стали максимально отчетливыми и острыми и, с другой стороны, чтобы этот “протовластный” субъект получил максимальные возможности для самотрансформации в субъект “собственно властный”.

Волки — санитары леса. Лебедь, отпущенный в протестную стихию, — фактор кристаллизации власти. А поскольку любая кристаллизация, в том числе и властная, — процесс нелинейный и существенно неустойчивый, то предсказать, чем он кончится, в принципе невозможно. И в каком-то смысле даже не нужно. Зато можно и должно обозначить некоторые особенности существующего макропроцесса, принципиальные альтернативы в управлении тенденциями этого процесса, желательные и нежелательные, достижимые и фактически исключенные возможности и варианты. Этим мы и займемся.

2. «СОЮЗ РЫЖИХ»

Отставка Лебедя — это результат совместных действий разных по целям и методам действия политических сил. Причем в данном случае для того, чтобы охарактеризовать эти силы, не нужно адресоваться к подковерным “конспирологическим” сплетням. Все достаточно резко очерчено, задано на уровне политического языка, выдвигаемых приоритетов, конкретных формулировок. Наша регрессивная политическая элита, оправдывая свою аморфность и двусмысленность, стремится лишить действующие лица, обладающие самостоятельной ролью в политическом процессе, этой роли и предопределяемого наличием такой роли морального и волевого капитала. Только этим можно объяснить, что абсолютно независимое и очевидно самостоятельное выступление в Государственной думе министра внутренних дел Куликова выдается за марионеточную судорогу, управляемую из Кремля, чуть ли ни прямо из кабинета Чубайса. Это “квалифицированное суждение” столь же “доброкачественно” и “близко к истине”, как ахинея насчет стремления Лебедя быть отстраненным от занимаемой должности.

Слишком многое (да и слишком многие!) свидетельствует о полной независимости действий Куликова в тот крайне непростой момент как от Кремля или «Белого дома», так и от прочих особо властно значимых территорий. Куликов взорвал ситуацию сам, в полном соответствии со своим и только своим представлением о действии в экстремальных ситуациях. И именно готовность министра воевать с Лебедем от своего лица и, что называется, “с открытым забралом”, обвиняя его не в каких-то мелочах, а в подрыве фундаментальных национально-государственных интересов, переломила ситуацию в Госдуме и побудила Лебедя к неадекватным действиям.