Владимир Белинский - Страна Моксель

Все «липовое сочинение» о Куликовской битве рассчитано на обывателя, жаждавшего именно такое услышать. Но настало новое время и «пластинку лживой истории» необходимо заменить.

Большевистские русские историки попытались, в пределах дозволенного, слегка поправить Н. М. Карамзина и других дореволюционных «сказателей истории». В Московской Советской Энциклопедии (третье издание), том 13, стр. 587, написано более осторожно:

«Собравшееся в этих пунктах (Москва и Коломна. — В. Б.) рус(ское) войско численностью до 100–150 тыс. чел.».

Мол, точно неизвестно. Такова история вокруг Куликовского поля.

Я не стану приводить читателю выписки из лживого панегирика о Куликовской битве. Это была лишь междуусобная драка внутри единого государства — Золотой Орды. Московский князь Димитрий, не поддержанный никем из других князей-соплеменников, всего лишь выступил за сохранение существовавших династических порядков в Золотой Орде и своих личных привилегий.

Димитрий дрался за свои привилегии, дарованные его роду еще ханом Батыем. Вот чем в действительности была Куликовская битва 1380 года.

«Конечно, отношения русских (московитов. — В. Б.) и тюрок в XIII–XVI вв. были не безоблачные, но в эпоху феодальной раздробленности это было неизбежно. Разве меньший вред наносили междукняжеские усобицы, например… Москвы с Тверью, или распри степных племен, например ногаев и ордынских татар? Однако это были неполадки внутри единой системы, единой культуры, единой страны. (Сказано замечательно. Москва была всего лишь частью — улусом единой татарской Империи, единой великой культуры Азии. — В. Б.). Да если бы было иначе, разве смогли бы русские (московиты. — В. Б.) землепроходцы с ничтожными силами пройти сквозь огромную Сибирь и Дальний Восток». [198] Л. Гумилев «В поисках…», стр. 352–353.

Вот такими словами подтвердил наши мысли профессор-евразиец Н. М. Гумилев. Однако я хочу обратить внимание читателей еще на один эпизод, имевший место в период княжения Димитрия до Куликовской битвы.

Вот о чем повествуют литовские и европейские летописи:

«Ольгерд (великий Литовский князь. — В. Б.) немедленно выступил с войском в середине Великого поста и вел с собою Послов Димитриевых до Можайска; там отпустил их и, дав им зажженный фитиль, сказал: „Отвезите его вашему Князю. Ему не нужно искать меня в Вильне, я буду в Москве с красным яицом прежде, нежели этот фитиль угаснет. Истинный воин не любит откладывать, вздумал и сделал“. — Послы спешили уведомить Димитрия о предстоящей опасности и нашли его в день Пасхи идущего к Заутрене, а восходящее солнце озарило на Поклонной горе стан Литовский. Изумленный Великий Князь (Московский. — В. Б.) требовал мира, Ольгерд благоразумно согласился на оный, взяв с Россиян (московитов. — В. Б.) много серебра и все их владения до реки Угры. Он вошел с Боярами Литовскими в Кремль, ударил копьем в стену на память Москве и вручил красное яицо Димитрию». [199] Н. М. Карамзин «История…», том V, стр. 23.

Н. М. Карамзин, правда, пытается оспорить этот факт. Что вполне понятно — кому понравится такое событие, да еще накануне самой Куликовской битвы. Само событие в полной мере объясняет «величие Московии», ее истинные возможности «сбросить татаро-монгольское иго» в 1380 году. Как видим, даже надобности в «сбрасывании ига» не существовало. Именно войска Золотой Орды постоянно защищали свой Московский улус от посягательств соседей. Иначе Московия была бы просто уничтожена соседями, так и не появившись как самостоятельное государство.

Читатель также должен знать, что Великое Княжество Ольгерда в те далекие времена именовалось следующими словами: «Великое княжество Литовское, Русское и Жемойтское». А русскими в том княжестве были жители сегодняшней Украины!

Московский же князь Димитрий Донской повелевал в 1380 году — московитами. А московиты никогда русичами не были.

«Всякий раз, едва доведется читать о событиях XII–XIII столетий, необходимо помнить: тогда „Русью“ называли… — киевское, переяславское и черниговское княжества. Точнее: Киев, Чернигов, река Роись, Поросье, Переяславль — Русский, Северская земля, Курск. Сплошь и рядом в древних летописях пишется, что из Новгорода или Владимира (Суздальского. — В. Б.)… „ехали в Русь!“ То есть — в Киев. Черниговские города — „русские“, а вот смоленские — уже „нерусские“». [200] Бушков «Россия, которой не было», стр. 117.

Украли слово «русский» у коренного народа Поднепровья, московиты значительно позже, когда понадобилось «великое прошлое» для империи, сколоченной Московией. Тогда и Куликовскую битву подали как попытку «освобождения от татаро-монгольского ига».

Итак, читатель, давай поглядим, действительно ли Дмитрий Донской такой уж «великий человек», сражавшийся за свободу Московии, или это обычный трусливый московский князь. Для чего вкратце проследим сам ход Куликовской битвы по Н. М. Карамзину:

«Войско тронулось и в шестом часу дня увидело неприятеля среди обширного поля Куликова». [201] том V, стр. 40.

Вначале, как мы помним, произошел поединок Пересвета с Челубеем. Но об этом «сказатель истории Российской» умалчивает — то ли позабыл, то ли с определенной целью. Скорее — второе. Лишь там, где Димитрий Донской уже осматривает поле боя и «плоды великой победы», Н. М. Карамзин говорит вскользь:

«…и многие другие положили головы за отечество, а в числе их и Сергиев Инок Александр Пересвет, о коем пишут, что он еще до начала битвы пал в единоборстве с Печенегом, богатырем Мамаевым, сразив его с коня и вместе с ним испустив дух». [202] том V, стр. 42.

Здесь я обращаю внимание читателя на тот факт, что единоборство представителей обоих сторон не могло закончиться ранее 7 часов утра, а скорее — позже.

Не станем забывать, что войска Мамая исповедовали Ислам и с восходом солнца верующие обязаны были принести молитву Великому Аллаху. Необходимо также помнить, что Куликовская битва произошла 8 сентября, когда солнце появляется над землей только к 7 часам утра.

А сейчас послушаем, как далее происходила битва:

«На пространстве десяти верст лилася кровь Христиан и неверных. Ряды смешались, инде Россияне (?) теснили Моголов, инде Моголы Россиян, с обеих сторон храбрые падали на месте, а малодушные бежали: так некоторые Московские неопытные юноши — думая, что все погибло (?) — обратили тыл…

Настал девятый час дня, сей Димитрий (Литовский. — В. Б.), с величайшим вниманием примечая все движения обеих ратий, вдруг извлек меч и сказал Владимиру: „Теперь наше время“. Тогда засадный полк выступил из дубравы, скрывавшей его от глаз неприятеля, и быстро устремился на Моголов. Сей внезапный удар решил судьбу битвы, враги изумленные, рассеянные не могли противиться новому строю войска свежего, бодрого, и Мамай, с высокого кургана смотря на кровопролитие, увидел общее бегство своих… и бежал вслед за другими». [203] том V, стр. 41.