Владимир Белинский - Страна Моксель

Битва на этом закончилась.

Я еще раз подчеркиваю: уже к 10 часам войска Мамая бежали. Однако нас сотни лет пытались убедить, что в этой битве с обеих сторон сражалось триста тысяч человек.

Вот такие «песняры» «многие лета» «пели» Историю государства Российского. Интересны еще некоторые аспекты Куликовской битвы.

Оказывается, Димитрий Московский сделал сверхоригинальный ход перед сражением: он отдал свой княжеский убор и своего коня простому боярину, велел тому одеться в великокняжеские доспехи и стать под великокняжеским Московским Знаменем, то есть, заменить Димитрия, а сам, «замаскировавшись в одежду простого воина», ушел в ряды простолюдинов. Там он и сражался среди рядовой массы людей, где был оглушен и лежал без сознания у «срубленного дерева».

Князь не руководил битвой, как полководец, не управлял войсками в ходе сражения, а отчего-то запрятался среди простых воинов. Создается впечатление, что князь Димитрий Донской очень боялся появиться на Мамаевы глаза в своем княжеском обличье. Не странно ли?

Интересен и тот факт, что простому воину Димитрию московскому, абсолютно не принимавшему участия в руководстве боем, впоследствии присвоили всю заслугу в победе, возвели в лик «святаго», и даже приписали титул — Донской.

Сверхстранная логика великороссов!

Вспоминается эпизод из книги Константина Симонова «Живые и мертвые», когда к комбригу Серпилину привели переодетого в солдатское обмундирование полковника. Как негодовал комбриг, какие пронзительные порицания излил на голову полковника. Мол, недостойно русского офицера — прятаться от врага в солдатскую гимнастерку!..

А князю Димитрию Московскому это деяние, как видим, сошло с рук. Даже святым провозгласили.

Такова двойная мера русской истории и на сей раз.

Есть еще одна сторона Куликовской битвы, не исследуемая русскими историками, а принимаемая на веру от Екатерининской «Комиссии». По версии «сочинителей истории», на помощь Мамаю шел Литовский князь Ягайло. И не просто шел, он с войсками

«в день битвы находился не более как в 30 или 40 верстах от Мамая». [204] том V, стр. 42.

«…узнав ее следствие, он пришел в ужас и думал только о скором бегстве, так что легкие наши (Московские. — В. Б.) отряды нигде не могли его настигнуть». [205] том V, стр. 43.

Оказывается, литовский князь Ягайло со своими свежими войсками настолько испугался потрепанного Московского войска, что прямо-таки улетучился от московитов. Это при том, что его родные братья Андрей и Димитрий (Полоцкий) со своими дружинами выступали на стороне Московского князя.

И невдомек «великороссам» задать самим себе простейший вопрос: возможно потому и побежали войска Мамая, что узнали о приближении войск Литовского князя Ягайла! Ведь для них не было секретом, что войска братьев Ягайла сражались на Куликовском поле, и стояли в самом центре сражения. Они не прятались, как Димитрий Московский, сражались открыто под своими княжескими знаменами. Тогда и трусость Димитрия Московского вполне объяснима. В случае поражения, он мог сослаться на принуждение литовских князей, мол захватили да принудили сражаться. А возможно так оно в действительности и было, — поход организовали Литовские князья, а Московского князя, всего лишь, обязали принять участие. Вспомните 1373 год!

Именно за несколько лет до Куликовской битвы, Великий Литовский князь Ольгерд

«…вошел с Боярами Литовскими в Кремль, ударил копьем в стену на память — Москве и вручил красное яицо Димитрию».

Эта сторона вопроса русскими историками никогда не исследовалась. После запуска величайшего количества «примеса лжи» в мифологию о Куликовской битве у русского истеблишмента в этом не было необходимости, и представляло опасность.

Московская Правящая элита никогда не думала, что настанет время и «униженные инородцы» подвергнут их лживую мифологию честному исследованию.

Совсем недавно, во время работы над этой главой, у меня в руках, наконец, появилась книга «История Русов или Малой России» Георгия Конисского, Архиепископа Белорусского. Книга впервые напечатана в Москве, в 1846 году, в университетской типографии, хотя появилась за сто лет до этого и распространялась в рукописях.

Так вот, «История Русов» очень четко дает ответ на вопрос о времени освобождения Киевской Руси от татаро-монгольского владычества. Она утверждает: освобождение произошло в 1320 году, что яростно оспаривают «великороссы», особенно Н. М. Карамзин — «песенный сказатель величия Московии». Послушаем автора, написавшего свой труд значительно раньше Н. М. Карамзина, во второй половине XVIII века.

«Поэтому Гедимин Князь года 1320-го, пришел в земли Малорусские (уже терминология «великорусская». — В. Б.) с воинством своим Литовским, соединившись с Русскими (понятно, что с — Киевским, и ни в коей мере — не с Московским. — В. Б.), что состояло под командой воевод Русских Пренцеслава, Свитольда и Блуда да полковников Громвала, Турнила, Перунада, Ладима и других, изгнали с Малой Руси Татар, победив их в трех битвах и в последней, главной, над рекой Ирпень, где убиты Тимур и Дивлат, Князья Татарские, Принцы ханские. После этих побед возобновил Гедимин правление Русское под начальством избранных народом лиц, а над ними поставил наместником своим из Русского рода Князя Ольшанского, после которого было из того же рода много иных наместников и воевод». [206] Георгiй Кониський. «Iсторiя Русiв». Київ,1991 рiк, стр. 41.

Освобождение Киевской Руси от татаро-монгольской зависимости в 1320 году, в результате чего украинский славянский этнос получил возможность сформироваться, как самостоятельный народ, стало одной из главнейших предпосылок, которые принудили московский истеблишмент в дальнейшем к запуску величайшего «примеса лжи» в сочиняемую великороссами собственную историю. Иначе они оставались детищем Золотой Орды, а история великороссов брала свое начало всего лишь со второй половины XII века.

Искажены особенно события и факты, происшедшие с 1150 по 1600 годы сначала в Ростово-Суздальской земле, а позже — в Московии.

Московская правящая элита не могла смириться с тем фактом, что после освобождения в 1320 году Киевской Руси, она еще более 200 лет оставалась в составе Орды. Платила дань и по-прежнему возносила в своих храмах молитвы хану, как своему Государю, раболепствовала перед татарами.

Отсюда и родилась величайшая ложь о Куликовской битве, о великом святом трусе, Димитрии Донском, об уничтожении татарского стопятидесятитысячного войска всего лишь за 3–4 часа. И прочая, и прочая, и прочая. Чего не сочинишь, когда отсутствуют критические и сдерживающие факторы, а своя рука — владыка.