Николай Непомнящий - Дэвид Копперфилд

В наше время с помощью науки и новейшей иллюзионной техники они осуществимы довольно легко, но тогда…

В 1826 году его постигает жестокая трагедия. Во время одного из выступлений в номере с «живым щитом», в котором принимал участие его сын, он случайно убивает ребенка. Шесть месяцев находится в тюрьме, обвиненный в неумышленном убийстве. После освобождения узнает о смерти жены.

Де Гризи, полностью разоренный и сломленный, принимает ее девичье имя и как Филиппо Торрини заново начинает карьеру, но на этот раз лишь как странствующий престидижитатор (то есть фокусник, использующий только быстроту движений и ловкость рук). Дает представления на сельских ярмарках, церковных праздниках в небольших местечках французской провинции.

Во время одного из своих путешествий встречает двадцатитрехлетнего парня, восхищающегося его искусством. Они подружились и дальше отправились вместе. Этим молодым человеком был Жан Робер, впоследствии несравненный Робер Уден (1805–1871). Де Гризи передал ему свои огромные профессиональные знания, став также самым близким его другом.

По окончании странствий с де Гризи Робер в течение нескольких лет изучает юриспруденцию, собираясь стать нотариусом. Однако после завершения учебы получает в наследство отцовскую часовую мастерскую в Блуа, где работает до сорокалетнего возраста. Все это время шлифует свои способности как иллюзиониста и мечтает о минуте, когда сможет представить публике настоящее чудесное представление. В двадцать три года женится на дочери знакомого часовщика из Блуа по фамилии Уден. 3 июля 1845 года впервые выступает, используя это имя, в созданном им Театре фантастических вечеров Робера Удена.

Уден ввел в искусстве иллюзионизма совершенно новый стиль: появлялся в отлично сшитом черном костюме с неизменной бутоньеркой в петлице (зрители с недоумением замечали, что она меняет цвет в течение представления и без всякой помощи рук артиста). Сцена была освещена и оборудована весьма скромно и просто. Он не отказался от автоматов и сложных устройств, хотя значительно ограничил их количество. Будучи опытным часовщиком, одаренным изобретательностью и фантазией, многие такие устройства Уден сконструировал сам.

Автоматы иногда представляли основу его программ, но зачастую он находил простейшие решения там, где заинтригованные зрители пытались разгадать «сложную тайну». Всегда пользовался своими престидижитаторскими способностями, особенно если хотел весело подшутить над каким-нибудь въедливым посетителем театра.

Как-то ему предложили накормить одним яйцом («только не страусиным!») десяток человек. Уден мгновенно сориентировался и уже на еле дующий день осуществил этот фокус.

На пустой сцене — небольшой стол с корзиной яиц, спиртовкой и кувшином воды. Уден снял свой изящный цилиндр и начал методически выливать в него содержимое разбитых яиц. На четвертом десятке он заявил, что уже достаточно, и поставил цилиндр на спиртовку. Вскоре повалил пар и даже раздались звуки кипящей воды. По знаку артиста появилось большое блюдо, на которое из цилиндра было торжественно выложено огромное крутое яйцо. Удену подали большой нож (цилиндр, снова оказался на голове фокусника!), яйцо было разрезано пополам. Комиссии из зрителей оно было представлено во всей своей красе — шар из желтка был окружен слоем белка. Затем одна половина яйца-гиганта была разрезана на кусочки и не только члены комиссии, но и многочисленные зрители смогли убедиться, что это — настоящее яйцо!

Через несколько лет Уден раскрыл секрет фокуса — заранее сварил желтки в круглом рыбьем пузыре, затем подвесил огромный «желток» в другом, большем пузыре, наполненном белком. Также сварил его. А заменить цилиндр с яичной смесью на другой — со сваренным «гигантским яйцом» — для Удена было детской забавой.

Широко был известен случай, когда Удена вызвал на дуэль некий взбалмошный аристократ. Фокусник выстрелил в воздух; его противник не воспользовался такой возможностью, но, когда рассеялся пороховой дым, Уден очаровательно улыбался, а пистолетная пуля врага была у него в зубах! Конечно, пуля была из воска — та, которой зарядили пистолет, а настоящая заранее находилась за щекой фокусника.

Можно было бы многое рассказать об устройстве самого театра, его таинственном и зловещем фойе, где зрители подготавливались морально к серии чудес во время представления. Все устройства, особенно оптические, были разработаны самим Уденом и впервые использовались в подобной практике.

Наибольшую славу принесли У дену впервые поставленные им трюки, впоследствии многократно повторявшиеся другими иллюзионистами. Такими были его «поющий соловей», возникающий и исчезающий в клетке по мановению «волшебной палочки»; «магическии» хрустальный сосуд, жидкость в котором меняла несколько раз цвет; апельсиновое деревцо, цветущее и плодоносящее в течение нескольких минут; неиссякаемая бутылка, из которой можно было наполнить несколько ведер водой; появляющиеся и исчезающие букеты цветов, цвет которых менялся под стать бутоньерке Удена…

Очень эффектен был чемодан, изменяющий вес: то его мог поднять один человек, то десять не справлялись. Вездесущие репортеры выяснили суть фокуса: однажды, когда из зала вызвали желающих попытаться справиться с чемоданом, тройка журналистов присоединилась к ним — с карманами, набитыми железными предметами; как только по желанию мага чемодан стал неподъемным, вся тройка «прилипла» к полу под действием мощного электромагнита, помещенного под сценой. Уден в первый момент был возмущен бесцеремонным разоблачением, но потом сумел все превратить в шутку и рассказал о сути трюка (вначале, как он признался потом, хотел оставить на полу настырных журналистов, которые смогли бы освободиться ценой своих брюк и пиджаков, непременно разорвавшихся бы при попытках вырваться из тенет магнитного поля).

Кстати, он буквально на лету изобретал новые трюки. Во время описанной выше дуэли ему пришла идея включить ее в представление. Но внимательные контролеры из числа зрителей даже ощупывали пулю перед заряжанием, поэтому пришлось изобрести шомпол, который не забивал пулю внутрь ствола, а извлекал ее.

Особенно впечатляющим был номер с «ясновидением», когда его одиннадцатилетний сын Эмиль (1831–1883) — позднее также известный иллюзионист — подробно описывал предметы, показывавшиеся Удену из глубины темного зала зрителями. Теперь этот прием хорошо известен: при помощи вопросов — кодовых слов отец подсказывал ему ответ, но в те времена «впечатление было просто потрясающим».

Однако главным гвоздем программы был недолгий, но яркий показ левитации, когда тот же самый Эмиль повисал в воздухе, опираясь лишь локтем на тонкую трость.