Виктор Анпилов - Наша борьба

Генерал Макашов предлагает отойти на несколько шагов, привлечь внимание людей, чтобы ими можно было хоть как-то управлять. А как это сделать? Слева – от побоища строительные леса ремонтируемого дома. Чем не трибуна митинга?! Вместе с Владимиром Гусевы залезаем на уровень третьего этажа и, «строив» все наличные мегафоны, начинаю митинг. Объявляем минуту молчания в память только что погибшего генерала пограничных войск Пескова, информируем людей о том, что жизнь комсомольца Германа Лопатина – вне опасности. Магия конкретной информации отрезвляет разгоряченные головы, люди понимают, что лбом стенку не прошибешь, нужны осознанные действия, а потому подтягиваются на голос оратора, сплачиваются вокруг него... А тем временем на строительные леса стихийного митинга уже поднимались депутаты Верховного Совета России, офицеры и генералы Вооруженных Сил. Генерал Макашов предложил обойти милицейские кордоны справа, и люди пошли за нами по бульварному кольцу к проспекту Калинина. Но здесь, у Военторга, в дополнение к тяжелым самосвалам спешно поставили еще три ряда баррикад из обычных грузовых автомобилей. К этому моменту наши «бабульки» отстали от головы колонны. Наши сильные, ловкие мужчины с офицерской выправкой в мгновение ока раскрыли борта грузовиков и масса людей, не то что задержалась, а буквально перекатила валом через ставший низким порог. Но дальше, у библиотеки Ленина, – опять преграда, теперь уже из большегрузных автомобилей со щебнем. Общий вес каждого превышал тонн сорок. И здесь, сколько мы ни старалась, раскачать их было невозможно. К тому же, наши уже просочились сквозь заслоны по улице Горького и Герцена и возложили гирлянду к Могиле Неизвестного солдата...

И зачем властям понадобилось проливать кровь на улицах Москвы в день государственного праздника – 23 февраля? Только для того, чтобы мы забыли, что это День рождения легендарной, прославленной в боях Рабоче-Крестьянской Красной Армии? Зря старались, господа! Историю не переделаешь заново, не изменишь в угоду временщикам у власти, а тем более, историю не зальешь кровью народа.

ВСЕГДА ПОД ПРИЦЕЛОМ

«Марш голодных очередей», «Осада империи лжи в Останкино». «Вече советских народов»... Эти и многие другие уличные акции подготавливала и организовывала на них людей «Трудовая Россия». Начиная с ноября 91-го и вплоть до расстрела Верховного Совета в октябре 93-го «улица» в политическом смысле слова принадлежала нам. Наша активность раздражала власть, и она с нами не церемонилась, открыто угрожала насилием.

С начала марта 1992 года «Трудовая Россия» практически возглавила уличную борьбу за освобождение из-под стражи членов КГЧП, брошенных в застенки тюрьмы «Матросская тишина». На 9 мая мы наметили провести «Антифашистский марш свободы» с требованиями: «СВОБОДУ ПАТРИОТАМ РОДИНЫ! ЗА РЕШЕТКУ – ПРЕДАТЕЛЕЙ СССР», Забегая вперед, скажу, что перед этим мы провели подряд несколько крупнейших массовых акций, что резко повысило наш авторитет в глазах трудящихся, заставило власть считаться с нами. Перед 9 мая в мэрии состоялось совещание с участием руководителей служб общественного порядка в городе и «Трудовой России». Вел совещание начальник правого управления правительства Москвы, некто Донцов. Не скрывая своей злобы, этот «правовед» в присутствии свидетелей начал угрожать мне: «Будете митинговать у «Матросской тишины» - получите пулю в лоб. И вы, господин Анпилов, первый кандидат в покойники. Ваш портрет вручен всем снайперам. Так что подумайте хорошенько прежде чем призовете штурмовать тюрьму».

Призвать к штурму «Матросской тишины» без оружия мог только умалишенный. Хотя, и теперь я в этом могу признаться без последствий для бывших членов ГКЧП, была другая задумка. Когда за день до проведения антифашистского марша свободы на «Матросскую тишину» мы провели рекогносцировку на местности, то обнаружили, что трамвайные пути рядом с тюрьмой ремонтируется. Брусчатка мостовой на протяжении двух-трех километров была разобрана, и булыжник аккуратно, как будто по заказу пролетариата, был сложен в кучи. Если бы каждый участник манифестации взял в руки по тому булыжнику, этого было бы достаточно, чтобы завалить все входы и выходы тюрьмы. От идеи пришлось отказаться: ибо к решеткам, ограничивающим свободу товарищей, добавились бы еще и наши камни...

9 мая принять участие в антифашистском марше свободы пришли десятки тысяч людей. Пришел даже Владимир Жириновский со своей командой голубых знамен ЛДПР. Кстати, к тому моменту «время Зюганова» так и не пришло: его с нами не было. Пока собирались, в толпе был замечен одетый в гражданский светлый костюм начальник Московской милиции Мурашов, тот самый который устроил первую кровавую бойню на улицах Москвы 23 февраля. Женщины, старики, народ в буквальном смысле заплевал «демократа», на его светлый с иголочки костюм было тошно смотреть.

А выступать на митинге пришлось действительно под прицелами снайперов. Все заключенные из камер тюремных камер со стороны улицы Матросская тишина были переведены в камеры внутреннего двора, а их место заняли спецназовцы, в том числе снайперы. Впоследствии и Валентин Иванович Варенников, и Василий Александрович Стародубцев неоднократно подчеркивали роль «Трудовой России» в освобождении их лично и других товарищей, арестованных по делу так называемого ГКЧП. Но из самой тюрьмы после того митинга мы получили любопытный совет на будущее: «Если уж вы пришли к стенам тюрьмы, надо было требовать свободы не только для «избранных», а для всех заключенных. В таком случае, тюрьма поддержала бы ваши требования бунтом изнутри. Учтите на будущее».

ПЕРВОМАЙ НА БАРРИКАДАХ

«Утро красит нежным цветом стены древнего Кремля, просыпается с рассветом вся Советская страна» ... Слова и мелодия этой песни, как и многих других советских песен, навсегда останутся в сердце народа, и не только как напоминание о том, какими мы были, а как призыв к тому, какими мы должны быть всегда.

Утром 1 мая 1993 года Москва в районе Октябрьской площади, Крымского вала и Парка Культуры имени Горького напоминала фашистский концлагерь. У выхода из метро «Октябрьская» служебные собаки милиции бешено лают на участников первомайской манифестации, собирающихся у величественного памятника Ленину в центре площади. Начало улицы Большая Якиманка закупорено отрядами ОМОНа в полном боевом снаряжении. Позади ОМОНовцев – тяжелые самосвалы с гравием. Крымский мост перекрыт сплошной стеной из титановых щитов ОМОНа в два этажам. Впереди титанового динозавра – конная милиция. Под мостом и по обе стороны Крымского вала, насколько хватает глаз – войска и зловеще серые «автозэки» с зарешеченными окнами... Международная Конвенция по правам человека запрещает использование вооруженных сил и особых вооруженных отрядов полиции для устрашения мирных манифестаций. И чтобы понять, почему московские власти сознательно попирали международные договоренности, почему шли на насилие, а «радетели прав человека» на Западе, и в первую очередь в США, молчали при этом в тряпочку, не будем забывать ряд серьезнейших обстоятельств, как внутреннего, так и международного, глобального, как нынче модно говорить, характера.