Брэдли Биркенфельд - Игра Люцифера

— Дух! Ты на что уставился? Быстро за рюкзаком и винтовкой, 30 секунд — время пошло! Мы идем на прогулку .

Стоит ли говорить, что зачастую такие «прогулки» проходили по колено в снегу, и обычно мы шли не меньше 15 километров. Мы научились носить форму и освоили полную боевую выкладку. Нас научили стрелять, правильно двигаться, ориентироваться на местности, поддерживать безукоризненную чистоту в доме и повторять приказания автоматически, как роботы. Мы бесконечно приседали, отжимались и бегали, но это меня совсем не напрягало. В школе я уделял много внимания спорту, поэтому мог заниматься физподготовкой сколько угодно.

Учебные занятия были непростыми; у нас были и военные дисциплины, но в основном мы учили математику, историю, английский и другие языки. Все, что от нас требовалось, — это упорная учеба, но здесь таился подвох, своего рода «уловка-22» [8] Так называется известный сатирический роман американского писателя Джозефа Хеллера об армии. — Прим. ред. . Мы не могли браться за книги, не выполнив все солдатские обязанности, но очень сложно концентрироваться на чистке пряжек и винтовок, когда ты знаешь, что у тебя куча невыученных уроков. Поэтому каждый день заканчивался глубоко за полночь, а через пять часов нас снова безжалостно будили. «На строевую! На учебу!»

Все же к концу первого года мне удалось стать кадетом. И вот тогда началась настоящая работа. Я выбрал в качестве основной специализации экономику. Но знаете, что случилось, когда мы приступили к учебе? Мне тут же стало скучно. Сами занятия были достаточно интересными, и мне нравилось узнавать что-то новое о финансах, статистике, фондовом рынке и тому подобном; но все это было лишь неинтересной теорией, а интерес для меня возникал только тогда, когда появлялся риск.

— Слушай, Бикер, — сказал я как-то ночью своему соседу по комнате Дейву Бикеру, когда мы готовились к экзамену. — Давай займемся бизнесом.

— Что значит — бизнесом?

Я сел в кровати. Мы жили в довольно большой комнате с подобием гостиной, хотя в целом место было унылым, как пункт приема платежей на платной автотрассе.

— Тебе не кажется, что эта школа похожа на монастырь? В свободное время нам вообще нечем заняться. А когда начинается этот чертов снег, мы даже не можем выбраться в город и сходить в кино!

— И что предлагаешь, Биркенфельд? Открыть топлесс-бар?

Я ухмыльнулся и поднял палец.

— Видеопрокат!

— Да ты рехнулся.

— Нет, я серьезно! У многих есть телевизоры, но смотреть по ним нечего, кроме прогноза погоды и сериалов. А что, если бы у нас было несколько видеомагнитофонов и фильмы?..

Заинтересовавшись, Бикер тут же уселся в свой постели.

— А нас за это не накажут? Что говорят о таких вещах правила?

— Я уже почитал правила, — ухмыльнулся я. — Никто не запрещает нам здесь зарабатывать деньги.

— Ты — хитрый ублюдок, — сказал Бикер.

— Сам знаю!

В ближайшие выходные мы собрали все имевшиеся у нас деньги, поехали в Бостон и вернулись оттуда с четырьмя видеомагнитофонами, тридцатью кассетами с фильмами, шестью киноафишами и цветным телевизором. Затем мы измерили параметры своей гостиной, отправились в Нортфилд и купили там деревянную обшивку для стен, большой ковер и три мягких удобных кресла (кадеты, у которых не было телевизора, могли бы за небольшую плату смотреть фильмы в нашем «кинотеатре»). Совсем скоро наша гостиная превратилась в Парижскую синематеку, а слухи о ней начали распространяться по ротным казармам быстро, как лесной пожар.

К нам повалили целые толпы! Оказалось, что куча народа готова выложить денежки за то, чтобы взять к себе в комнату видеомагнитофон и посмотреть свежий фильм со Сталлоне. Некоторые не брали у нас фильмы, видимо, у них где-то была припрятана порнушка. Но даже если бы кто-то из начальства устроил им взбучку, это никак меня не касалось. А тем, кто просто хотел взять фильм напрокат и посмотреть его в нашем кинотеатре, мы предлагали попкорн по разумной цене.

Довольно быстро мы с Дейвом начали наслаждаться главной целью любого бизнеса — хорошей Отдачей от Инвестиций. Мы тратили деньги на покупку книг, качественное снаряжение, пиво и поездки по выходным в город Берлингтон, штат Вермонт. Все шло как по маслу, пока однажды вечером не раздался громкий стук в нашу дверь. Я открыл ее.

Черт! Полковник Карбоне!

Когда Дейв увидел полковника в дверном проеме, его глаза чуть не вылезли из орбит, как у цикады.

Карбоне был кадровым, эталонным полковником армии США и советником коменданта по вопросам отношений с кадетами. У него был ежик из жестких волос. Пряжки и прочие металлические аксессуары на его форме сверкали будто золотые. Зайдя в комнату, он не сказал ни слова. Мы застыли, как ледяные скульптуры, пока его глаза внимательно сканировали деревянные панели на стенах, плакаты, видеомагнитофоны и стопки кассет на полках. Он посмотрел на свои вычищенные до блеска ботинки, утопавшие в ковре с высоким ворсом, а затем на наши кожаные шезлонги. А затем он кивнул.

— Я впечатлен, джентльмены. У вас тут даже лучше, чем у меня дома. — На его губах возникло подобие улыбки. — Занимайтесь.

Он развернулся на каблуках и вышел. Я повернулся к Дейву и ухмыльнулся.

— Я же тебе говорил, что в правилах об этом ничего не сказано!

— Боже! — рассмеялся Дейв. — Я чуть не напрудил в штаны!

В конце второго года моего обучения я отправился домой и попытался устроиться на летнюю работу где-нибудь в районе Бостона. Я полагал, что мои знания в области экономики и обучение в военном заведении делают меня достаточно привлекательным кандидатом для кадровиков, которые уже наверняка устали отшивать длинноволосых студентов колледжей с глазами, покрасневшими от марихуаны. Я получил работу в одном из лучших и самых почтенных финансовых учреждений Бостона, банке State Street Bank and Trust Company. Зарплата была просто фантастической — около четырех тысяч долларов за лето. За три месяца, в течение которых я приносил кофе финансовым менеджерам и бегал с отчетами о состоянии фондового рынка, я узнал о реальном мире серьезных финансов больше, чем мог рассказать мне любой из преподавателей.

Где-то в глубине души я понимал, что если действительно хочу стать боевым пилотом, то мне стоило бы искать работу в какой-нибудь аэрокосмической компании. Однако меня прельстили деньги, которые был готов платить банк: к деньгам у меня всегда была слабость. И как оказалось впоследствии, все случившееся было предначертано.

К концу следующего года я уже был старшим кадетом, покрикивавшим на духов, сильным как бык и легко справлявшимся и с тренировками, и с учебой. Тем летом я снова пошел работать в State Street, а в начале осени вернулся в Норвич к последнему учебному году. Одним прекрасным днем я стоял на плацу и смотрел, как новички пытаются отличить равнение направо от равнения налево. Вдруг я почувствовал, что рядом со мной находится кто-то еще. Это оказался полковник Карбоне.