Уильям Энгдаль - Невидимая рука… банков

В ноябре 2009 года руководитель Административно-бюджетного управления при президенте Питер Орзаг объявил мрачные цифры.

Поскольку правительство США закончило финансовый год с ошеломляющим дефицитом в 1,4 триллиона долларов, Орзаг предсказал, что в течение следующего десятилетия дефицит, вероятно, вырастет еще на 9 триллионов, до 12 триллионов долларов. Он назвал эту перспективу «серьезной и чрезвычайно неприемлемой» [241]. Орзаг сильно занижал статистику, сообщая приукрашенные цифры. Реальность была значительно хуже.

Один из критиков официальных правительственных экономических данных Джон Уильямс, глава Теневого управления государственной статистики, отметил в январе 2009 года, что, если учесть годовое изменение в чистой стоимости задолженности находящегося вне фондов социального обеспечения и медицинской помощи для пенсионеров (например, корпоративные обязательства перед своими пенсионерами), «дефицит в 2008 году составил бы 5,1 триллиона по сравнению с 1,2 триллиона в 2007 году».

Уильямс продолжает, ссылаясь на эти же критерии: «Всего обязательства правительства США (валовая федеральная задолженность плюс чистая приведенная стоимость внефондовых обязательств) на сумму около 66 триллионов примерно в 4,6 раза превышали уровень объявленного ВВП США и превышали общую оценку мирового ВВП. Эти цифры неприемлемы… и становятся серьезно хуже в 2009 финансовом году» [242].

Стремительно разрастающееся бремя государственного долга, в свою очередь, начинает угрожать международной уверенности в стоимости доллара США и во всей долларовой системе, которую с таким трудом построили после Бреттон-Вудских переговоров в 1944 году. Теперь Китай, ближневосточные производители нефти, ряд латиноамериканских государств и Россия начали серьезно рассматривать альтернативы американскому доллару.

Поучителен беглый взгляд на экономические причины падения Римской империи около шестнадцати веков назад. Корни упадка и окончательного распада Римской империи, в свое время также единственной мировой сверхдержавы, заключаются в принятии политических решений правящей аристократией (точнее, олигархией богатства) расширять границы империи путем завоевательных войн и грабежа чужих земель. Это делалось не на благо государства, а с целью наращивать частные состояния и личную власть. Экономическая модель Римской империи была основана на разграблении завоеванных территорий. По мере расширения империи устанавливались удаленные военные гарнизоны для поддержания контроля, а власти все в большей степени полагались на иностранных наемников, их населявших.

В процессе военной экспансии крестьянство, ядро империи, становилось беднее. Люди были вынуждены покидать свои фермы на долгие годы, чтобы воевать в далеких захватнических походах. В результате юг Италии был опустошен. Те, у кого были деньги, смогли купить землю в качестве единственной устойчивой инвестиции, становясь крупными латифундистами и помещиками [243].

Это привело к концентрации земли в немногих руках, а сама земля, в свою очередь, обрабатывалась рабами, плененными в захватнических войнах. Мелкие фермеры обанкротились и были вынуждены бежать в Рим, пытаясь выживать как пролетарии и наемные работники. Они не имели ни права голоса, ни других гражданских прав. В глазах богатых они были просто «толпой», которую можно купить, которой можно манипулировать и которую можно направлять на врагов, они были «демосом», массами, населением. Римская «демократия» являлась манипуляцией массами на службе империи.

Правительство Римской империи не имело надлежащей бюджетной системы и растрачивало средства, поддерживая империю, которая сама мало что производила. Когда перестало хватать трофеев с завоеванных территорий, чтобы покрывать расходы, правительство обратилось к более высоким налогам и возложило бремя огромной военной структуры на своих граждан. Более высокие налоги заставили многих мелких фермеров оставлять свои земли незасеянными. Чтобы отвлечь граждан от ухудшения условий жизни, римские правящие олигархи бесплатно раздавали бедным пшеницу и развлекали их цирком, гонками колесниц, растерзанием христиан львами и другими развлечениями, используя пресловутую стратегию «хлеба и зрелищ» для предотвращения народных волнений.

Политические должности все чаще продавались богатым. Массы, в свою очередь, продавали свои голоса различным политикам за покровительство. Такие вот шарады демократии…

Следующий фундаментальный сдвиг, который существенно подкосил Римскую империю, – переход от призывной армии из солдат-фермеров к армии из оплачиваемых профессиональных кадровых военнослужащих по мере того, как все более удаленные войны становились все более непопулярными. Это ничем не отличается от того, что произошло в Америке после войны во Вьетнаме, когда народный протест стал угрозой для военного будущего. Тогда президент Никсон отменил призыв в пользу «полностью добровольной» армии.

Поскольку условия для римских солдат в удаленных войнах стали более обременительными, понадобились соответствующие стимулы для легионов. Ограничение, по которому на военную службу могли призываться только граждане, было отменено, и с этого момента в обмен на военную службу можно было получить римское гражданство. И это ничем не отличается от того, что происходит сейчас, ведь подросткам-иммигрантам обещают американское гражданство, если они рискуют своей жизнью в войнах Америки в Афганистане, Ираке или в других местах. К определенному моменту римские солдаты были вынуждены приносить присягу своему командиру, а не государству.

Небольшие фермы постепенно заменялись огромными латифундиями, скупленными на награбленное, и разрыв между богатыми и бедными римлянами увеличивался.

Когда во II веке нашей эры братья Гракхи попытались сгладить растущий разрыв между богатыми и остальными с помощью проведения реформ в сельском хозяйстве, которые ограничивали бы полномочия богатых сенаторов, их просто убили.

Римская олигархия вырождалась все больше. К концу правления римских императоров чревоугодие стало настолько распространенным явлением среди богатых, что они строили свои комнаты так, что гости, которые съели и выпили слишком много, могли избавиться от съеденного с помощью рвоты, практически не отходя от стола.

Однажды император Нерон заявил: «Платите налоги, больше налогов. Давайте проследим, чтобы никому ничего не принадлежало!» Покупка экзотических специй, шелка и других предметов роскоши с Востока «выпила» все римское золото, которое так и не вернулось назад. Вскоре Риму перестало хватать золота для производства монет. И в его монетах становилось все меньше и меньше золота, пока оно совсем не исчезло. Другой император для того, чтобы сократить объемы производства и поднять цены на вино, приказал уничтожить половину виноградников в провинциях Рима.