Генри Олди - Как современные книги превращаются в кино

Д.Г.Не «мир», а «сеттинг».

О.Л.В чём разница между пейзажем и локацией? Пейзаж — это ещё всё-таки и литературный, и кинематографический термин. А локация, сеттинг… «Развитие характера» сменится «прокачкой персонажа». Этого будет всё больше, и такой подход в фантастике вытеснит метод «книга-кино».

Не кажется ли вам, что корректней, исходя из ваших же тезисов, сказать, что кинематограф переходит в цирк? Да, тенденция верна, но игра — это вообще какой-то отдельный мир. А вот цирк — как раз да!

Д.Г.Норма — это когда средства выразительности используются по назначению: цирковые для цирка, кинематографические для кино, литературные для литературы. Есть замечательные цирковые шоу, есть отличные комиксы. Но когда идёт подмена средств выразительности…

О.Л.Средства выразительности в искусстве могут быть взаимозаменяемы, а могут и не быть. Привлечение в кино цирковых средств выразительности допустимо, потому что и то, и другое — зрелище. Они, грубо говоря, однояйцевые. А вот привлечение в литературу средств кинематографа — подчёркиваю, не средств сценария, который всё-таки двоюродный брат художественной литературе, а кинематографических, операторских, бутафорских — уже недопустимо. Сшивают два разных организма, отсюда и проблема.

В чём же первопричина?

О.Л.Я не уверен, что прав… Мне бы не хотелось быть правым. У читателя становится всё меньше времени на собственно человеческое восприятие искусства. Ему сопереживать некогда, он занят.

Д.Г.Он читает фактически конспект. То, о чём мы говорили, — это конспект художественного произведения.

О.Л.Может, проблема в ускорении темпа жизни: нет времени на человеческие реакции. Хочешь есть? Перекусил фастфудом по дороге на работу…

Поставили диагноз, уже сказали, кто виноват. Но что делать?

О.Л.Я не уверен, что это диагноз. Это скорее итог наблюдений. Процессы старения можно замедлить, но остановить не получится. Умение концентрироваться становится всё короче, и мы ничего не сделаем с этим в реальных масштабах. Это как ребёнку говорят: почитай сказочку! «Не хочу!» Ну, хоть картинки посмотри! Мы сейчас идём по этому пути: «хоть картинки посмотри»! Посмотри картинки, читая текст!

Д.Г.Помните, я говорил, что объём среднестатистической книги уменьшается? Это из той же оперы.

Это всемирная тенденция?

О.Л.У нас нет данных, чтобы так обобщать. Но я с интересом вижу, что, скажем, Дэн Симмонс, или Гэвриел Кей, или Роберт Маккаммон выходят на родном языке сотней тысяч экземпляров. А у нас в переводе — четыре тысячи и провал продаж. Вывод делайте сами.

Возможно, это вина не читателя, а писателя? Хлынуло множество, грубо говоря, графоманов…

О.Л.Понимаете, ничего просто так не хлещет. Хлещет — значит, прорвало трубу. Если хлынуло — значит, этого хочет читатель, это издаёт издатель…

А может, эти кинематографические средства выражения не так уж плохи? Может, они применимы где-то в литературе?

Д.Г.Локально — применимы, для специальных стилизаций. Парадокс: использование кинематографических средств выразительности является литературным средством выразительности, когда они применяются намеренно. Я знаю, что они другие. Но мне нужно что-то подчеркнуть. К примеру, восприятие моего героя: чтобы он был такой, как один из среднестатистических читателей. Я описываю мир глазами героя, я использую кинематографические средства выразительности. Или я специально стилизую текст под кинобоевик — не для улучшения продаж, а в художественных целях. Это вполне допустимо.

Но когда это используется как единственно возможное художественное решение любой книги от начала до конца, когда это стоит на подсознании, на автопилоте, когда по-другому человек уже просто не умеет… Это совсем другое дело.

О.Л.Нет плохих средств выразительности. Есть уместные и неуместные.

«Вы должны твердо помнить, что из всех искусств для нас важнейшим является кино» ( В. И. Ленин. Полное собрание сочинений. 5-е изд., т. 44., с. 579 .)