Константин Лагунов - И сильно падает снег

А вот свидетельство очевидца захвата повстанцами Тобольска: «В город ворвалась огромная толпа крестьян, вооруженных вилами, пиками с наконечниками из кос и просто палками».

Но вооруженные чем попало, необученные, неся огромные потери, крестьяне сражались упорно и ожесточенно. «Крестьянин. вооруженный дубьем и вилами, разоружал наши отряды с пулеметами», – с горечью констатировал Студитов в упомянутой выше записке.

Повстанцы обносили обороняемые села высокими снежными валами, обильно поливали их, и получалась неприступная преграда, перед которой укладывались перевернутые вверх зубьями бороны.

Только в бою за село Травное, Ишимского уезда, погибло более 200 красноармейцев. А село Ярково, обнесенное таким валом, даже после сильного артиллерийского обстрела (выпущено 100 снарядов) красноармейцам взять не удалось.

12 раз переходило из рук в руки село Емуртлинское, по 6 раз – села Ингалинское, Ялуторовского уезда, и Кротковское, Ишимского уезда.

Несмотря на лютый, сорокаградусный мороз 18 часов продолжался бой под деревней Аксаркой 17 марта 1921 года.

Насколько огромны были потери восставших, можно судить хотя бы по такому факту: только за 25 дней февраля в Ишимском уезде погибли 3 тысячи повстанцев. Потери в красноармейских частях – 200 убитых и раненых.

Дикая ярость, невиданные зверства и жестокость – вот что отличало крестьянское восстание 1921 года.

Объявив коммунистов виновниками во всех несчастьях и бедах, в том числе и этого восстания, повстанцы беспощадно расправлялись с ними, а заодно и с советскими активистами, комсомольцами, продотрядчиками. Коммунисты уничтожались поголовно. «Восстание носит жестокий характер, – информировал Павлуновский президиум ВЧК, – коммунистов не расстреливают, а распиливают пилами или обливают холодной водой и замораживают». А еще разбивали дубинами черепа; заживо сжигали; вспарывали животы, набивая в брюшную полость зерно и мякину; волочили за скачущей лошадью; протыкали кольями, вилами, раскаленными пиками; разбивали молотками половые органы; топили в прорубях и колодцах.

Трудно представить и описать все те нечеловеческие муки и пытки, через которые по пути к смерти прошли коммунисты и все те, кто хоть как-то проявлял благожелательное отношение к Советской власти, к большевикам-

Едва к восстанию примкнули белогвардейские офицеры, как тут же стали формироваться следственные комиссии, военно-полевые суды и другие карательные органы, но в большинстве случаев судьбу коммунистов решал самосуд. Заводилами-подстрекателями на таких «судах» выступали, как правило, деревенские богатеи да белогвардейцы, одетые в крестьянские полушубки. Известно немало случаев, когда крестьяне препятствовали самосуду над коммунистами, особенно женщинами, брали их под защиту, прятали, помогали бежать из-под стражи.

Сколько крови, слез и мук выпало на долю тех, кто поддерживал и раздувал пламя восстания, и тех, кто его гасил! За зло платили злом. Кровью смывали кровь.

По всей Западной Сибири разбросаны могилы погибших в 1921 году. Почти в каждой деревне стоял когда-то памятник- пирамидка с пятиконечной звездой на вершине. Целые семьи коммунистов, целые коммуны покоятся под этими невзрачными надгробиями.

Уже 21 марта 1921 года Тюменский губком РКП (б) телеграфировал ответственному секретарю ЦК РКП (б) Молотову:

«...происшедшее и происходящее теперь восстание уже навсегда изъяло из рядов более двух тысяч партийцев общего количества губернии 6 тысяч. Положение поистине трагическое. Нужно... начинать всю работу буквально сызнова».

В другой телеграмме губком сообщал ЦК, что в Ишимском и Ялуторовском уездах погибла половина всех коммунистов и две трети продработников.

Всего Тюменская партийная организация потеряла почти 3 тысячи человек, а части Красной Армии к концу марта около 2 тысяч бойцов. Если взять за основу известное нам соотношение потерь красноармейцев и повстанцев как 15 к одному, то потери восставших крестьян составит 30000! А сколько людей осталось без крова, сколько погублено скота, потравлено зерна, разрушено и сожжено домов!

До наших дней дошла оттуда вот эта песня:

«За око – два ока, за зуб – целую скулу...» Бесчинства «продбандитов» взбесили крестьянина, и тот, озверев, мучил и убивал притеснителей. Свирепость повстанцев вызывала ответную жестокость красноармейцев и бойцов соединений, подавляющих восстание. Сводки ГубЧК полны примеров жестокого, если не сказать зверского отношения к крестьянам.

Если уж ЧК сообщает, что «штаб 32 полка подвергает крестьян диким пыткам, порет их шомполами, нанося от 50 до 150 ударов...», то нетрудно догадаться, как же бесчинствовали, как измывались победители над побежденными мужиками.

В другом донесении ГубЧК значится, что красноармейцы чинили самосуд, расстреливали даже добровольно сдавшихся повстанцев, избивали крестьян, устраивали массовые порки, мародерствовали, насиловали женщин.

Суд над повстанцами вершился скорый- Ревтрибуналы и «тройки» скоростным методом штамповали смертные приговоры, которые тут же утверждались телеграфно и немедля приводились в исполнение. Не отставали от красноармейцев и так называемые коммунистические части. Особенно прославились они мародерством и бесчинствами в Ялуторовском уезде.

Красные каратели не оставляли следов для истории. Потому-то ныне никто не ответит на вопрос: сколько крестьян расстреляно по приговорам судов, сколько загнано в тюрьмы и концлагеря?.. Есть однако все основания считать, что победители уничтожили и рассовали по концлагерям да тюрьмам еще не менее 10000. А впереди был тридцать седьмой...

Было бы куда меньше пролито крови и погибло людей с обеих сторон, если бы губком партии и губисполком сочетали вооруженную борьбу с широкой пропагандистской работой в рядах восставших крестьян. Но партийные и советские руководители оставались верны порочной большевистской тактике принуждения. Комиссия ЦК РКП (б) с огорчением констатировала, что подавление крестьянского восстания велось только военным способом и не подкреплялось никакими идеологическими мероприятиями.

В первый период восстания (декабрь 1920-го – конец февраля 1921 года) ему были присущи все типичные черты стихийного крестьянского бунта.