Бранко Лазич - Исторический очерк: Никита Хрущев, Доклад на закрытом заседании XX Съезда КПСС

Попытки возражать против ни на чем не обоснованных подозрений и обвинений кончались тем, что возражавший сам становился жертвой репрессий. В этом отношении характерен случай с Постышевым.

В одном из своих выступлений Сталин высказал свое недовольство Постышевым и задал ему вопрос: «Кто ты, собственно, говоря?»

Постышев ответил твердо: «Я — большевик, товарищ Сталин, большевик».

Такой ответ сначала рассматривался как признак неуважения к Сталину, доз же, как вредительский акт, и в конце концов это привело к тому, что Постышев был ликвидирован и без всяких оснований заклеймен, как «враг народа».

О создавшемся тогда положении я часто беседовал с Николаем Александровичем Булганиным; однажды, когда мы вдвоем ехали в машине, он оказал: «Иногда бывает, что кто-нибудь идет к Сталину, по его приглашению, как друг. Но когда он сидит со Сталиным, то не знает, куда он попадет после этого — домой или же в тюрьму».

Ясно, что при таких условиях каждый член Политбюро находился в очень затруднительном положении. А если мы также учтем, что за последние годы пленумы Центрального Комитета не созывались, а Заседания Политбюро происходили только от случая к случаю, то станет понятным, как трудно было кому-либо из членов Политбюро выступать против того или другого несправедливого или неправильного мероприятия, против серьезных ошибок и недостатков в практике руководства.

Как мы уже показали, многие решения принимались или одним человеком, или же обходным путем, без коллективного обсуждения. Печальная участь члена Политбюро товарища Вознесенского, который пал жертвой сталинских репрессий, известна воем. Характерно, что решение об его удалении из Политбюро никогда не было поставлено на обсуждение, но было принято обходным путем. Точно также было принято решение о снятии Кузнецова и Родионова с их постов.

Значение Политбюро Центрального Комитета было принижено и работа его дезорганизована, путем создания внутри Политбюро различных комиссий — так называемых «пятерок», «шестерок», «семерок» и «девяток». Возьмем, например, резолюцию Политбюро от 3 октября 1946 года.

«Предложение Сталина:

1. Комиссия Политбюро по Иностранным Делам („Шестерка“) в будущем должна заниматься, в добавление к иностранным делам, также вопросами внутреннего строительства и внутренней политики.

2. Шестерка кооптирует Председателя Государственной Комиссии Экономического Планирования СССР, товарища Вознесенского, и будет впредь называться семеркой.

Что за картежная терминология! (Смех в зале.) Ясно, что создание внутри Политбюро подобного рода комиссий — «шестерок», «пятерок», «семерок» и «девяток» — шло в разрез с принципом коллективного руководства. Результатом этого было то, что некоторые члены Политбюро были устранены от возможности участвовать в рассмотрении важнейших государственных вопросов.

Один из старейших членов нашей партии, Климент Ефремович Ворошилов очутился в почти невозможном положении:. В течение ряда лет он фактически был лишен права участвовать в заседаниях Политбюро. Сталин запретил ему присутствовать на заседаниях Политбюро и получать документы. Когда происходили заседания Политбюро и Ворошилов узнавал об этом, он каждый раз звонил по телефону и спрашивал, разрешено ли ему присутствовать на совещании. Иногда Сталин давал ему это разрешение, но всегда показывал свое недовольство.

Вследствие необычайной подозрительности Сталина, у него, даже появилась нелепая и смехотворная мысль, что Ворошилов был английским агентом. (Смех в зале.) Да, да, — английским агентом. В доме Ворошилова была даже сделана специальная установка, позволяющая подслушивать, что там говорилось. (Возмущение в зале.)

Своим единоличным решением Сталин отстранил от работы в Политбюро еще одного человека — Андрея Андреевича Андреева. Это было одним из самых необузданных проявлений произвола.

Вспомним о нервом пленуме Центрального Комитета после XIX съезда партии, когда в своем выступлении Сталин, охарактеризовав Вячеслава Михайловича Молотова и Анастаса Ивановича Микояна, высказал мысль, что эти два старые работника нашей партии повинны в каких-то совершенно недоказанных поступках. Не исключена возможность, что если бы Сталин оставался у руля еще несколько месяцев, товарищи Молотов и Микоян, вероятно, не могли бы выступить с речами на сегодняшнем съезде.

Сталин, очевидно, намеревался покончить со всеми старыми членами Политбюро. Он часто говорил, что члены Политбюро должны быть заменены новыми людьми.

Его предложение после XIX съезда об избрании 25 человек в Президиум Центрального Комитета было направлено на то, чтобы устранить всех старых членов из Политбюро и ввести в него людей, обладающих меньшим опытом, которые бы всячески превозносили Сталина.

Можно предположить, что это было также намерением в будущем ликвидировать старых членов Политбюро и таким образом скрыть все те постыдные действия Сталина, которые мы теперь рассматриваем.

Товарищи!

Чтобы те повторять ошибок прошлого, Центральный Комитет решительно высказался против культа личности. Мы считаем, что Сталина чрезмерно превозносили. Однако в прошлом у Сталина несомненно были большие заслуги перед партией, перед рабочим классом и перед международным рабочим движением.

Вопрос этот осложняется также тем, что все, что мы сейчас обсуждали, делалось при жизни Сталина под его руководством и при его поддержке; Сталин был убежден, что это было необходимо для защиты интересов трудящихся против заговоров врагов и против нападения со стороны империалистического лагеря.

Сталин смотрел на все это с точки зрения интересов рабочего класса, интересов трудящегося народа, интересов победы социализма и коммунизма. Мы не можем сказать, что его поступки были поступками безумного деспота. Он считал, что так нужно было поступать в интересах партии, трудящихся масс, во имя защиты революционных завоеваний. В этом-то и заключается трагедия!

Товарищи! Ленин часто подчеркивал, что скромность является абсолютно неотъемлемым качеством настоящего большевика. Сам Ленин был олицетворением величайшей скромности. Мы не можем оказать, что мы следовали этому примеру Ленина во всех отношениях Достаточно сказать, что многие города, заводы, промышленные предприятия, колхозы и совхозы, советские и культурные учреждения носят названия — если вы мне позволите такое сравнение, — как будто они являются частной собственностью, названия по имени тех или других руководителей партии и членов правительства, которые и сейчас находятся в добром здравии и активно работают. Многие из нас принимали участие в этой практике давать наши имена различным городам, районам, предприятиям и колхозам. Это мы должны исправить. (Аплодисменты).