Барак Обама - Дерзость надежды. Мысли об возрождении американской мечты [The Audacity of Hope]

Я провел в Ираке только полтора дня, в основном в Зеленой зоне — участке площадью десять миль в центре Багдада, бывшем когда-то сердцем правления Саддама Хусейна, а теперь являвшемся контролируемой США территорией, обнесенной по периметру взрывопрочной стеной и колючей проволокой. Отряды восстановления рассказали нам о трудностях производства электроэнергии и добычи нефти из-за диверсий повстанцев; офицеры разведки описали растущую опасность, исходящую от вооруженных фанатиков при их проникновении в силы безопасности Ирака. Позднее мы встретились с членом Иракской избирательной комиссии, который с энтузиазмом говорил о хорошей явке избирателей во время последних выборов, и час мы слушали, как посол США Халилзад, умный элегантный мужчина с усталым взглядом, объяснял тонкости челночной дипломатии, которой он сейчас занимался, чтобы из шиитских, суннитских и курдских фракций создать что-то похожее на объединенное правительство.

Во второй половине дня нам представилась возможность пообедать с солдатами в огромной столовой рядом с плавательным бассейном бывшего президентского дворца Саддама. Это была смесь из регулярных сил, резервистов и подразделений Национальной гвардии из больших и маленьких городов, черные, белые и латиноамериканцы, многие из них уже по второму и третьему сроку здесь. Они с гордостью рассказывали нам, что удалось сделать их подразделениям: построить школы, защитить электротехнические сооружения, вывести вновь обученных иракских солдат в дозор, отремонтировать линии питания, идущие в далекие регионы страны. И снова и снова мне задавали один и тот же вопрос: почему пресса США сообщает только о взрывах бомб и убийствах? Есть и прогресс, настаивали они, мне надо рассказать людям дома, что работают они тут не зря.

Было легко, разговаривая с этими людьми, понять их разочарование, ведь все американцы, которых я встретил в Ираке, и военные, и гражданские, поразили меня своей преданностью, своим мастерством и откровенным признанием не только допущенных ошибок, но и предстоящих трудностей. Действительно, все предприятие в Ираке свидетельствовало об американской изобретательности, богатстве и технологиях; стоя внутри Зеленой зоны или любой другой оперативной базы в Ираке и Кувейте, можно было лишь удивляться способности правительства возвести буквально целые города на вражеской территории, автономные поселения с собственным энергоснабжением и канализацией, компьютерами и беспроводными сетями, баскетбольными площадками и даже ларьками с мороженым. Более того, всюду имелись напоминания о неповторимом свойстве американского оптимизма, которое было заметно во всем, — отсутствие цинизма, несмотря на опасность, жертвы и, казалось бы, бесконечные неудачи, убежденность в том, что в конце концов наши действия дадут лучшую жизнь народу, который мы едва знаем.

И все же несколько встреч во время моего визита будут напоминать мне о том, насколько все-таки донкихотскими казались наши усилия в Ираке, как, несмотря на американскую кровь, на все богатства и лучшие намерения, может оказаться, что здание, которое мы строим, стоит на зыбучем песке.

Первая встреча произошла в тот вечер, когда наша делегация проводила пресс-конференцию с группой иностранных корреспондентов, аккредитованных в Багдаде. После части, посвященной вопросам и ответам, я спросил корреспондентов, не останутся ли они на неофициальную беседу. Мне было интересно, сказал я, узнать кое-что о жизни за пределами Зеленой зоны. Они с радостью согласились, но предупредили, что задержаться могут только на сорок пять минут (становилось поздно, и, как и большинство жителей Багдада, они избегали передвижений после захода солнца).

Это была группа в основном людей двадцати — тридцати лет, все были одеты неформально и могли сойти за студентов колледжа. Однако на их лицах было заметно напряжение — к этому времени в Ираке погибло уже шестьдесят журналистов. Действительно, в начале нашей беседы они извинились за то, что немного рассеянны; им только что сообщили, что одна из их коллег, корреспондент газеты «Крисчен сайенс монитор» по имени Джилл Кэррол, была похищена, а ее водитель найден убитым на обочине. Сейчас они задействовали все свои связи и пытаются узнать, где она находится. Такие случаи не редкость теперь в Багдаде, сказали они, хотя основной удар наносится исключительно по иракцам. Бои между шиитами и суннитами не прекращаются. Никто из журналистов не считал, что после выборов положение с безопасностью улучшится. Я спросил их, не думают ли они, что вывод войск США может разрядить обстановку, и ожидал услышать положительный ответ. Но все они помотали головами.

— Я думаю, что через несколько недель страна погрузится в гражданскую войну, — сказал мне один из корреспондентов. — Сто, может быть, двести тысяч погибнет. Только мы не даем здесь всему развалиться.

Тем же вечером наша делегация сопровождала посла Халилзада на обеде дома у временно исполняющего обязанности президента Ирака Джаляля Талабани. Безопасность обеспечивалась строго на всем пути нашего эскорта по лабиринту баррикад за пределами Зеленой зоны; на границах кварталов стояли солдаты США, и нас проинструктировали, чтобы мы не снимали каски и бронежилеты.

Через десять минут мы прибыли на большую виллу, где нас приветствовали президент и несколько членов временного правительства Ирака. Это были плотного телосложения мужчины, в основном за пятьдесят и за шестьдесят, с широкими улыбками, но их взгляды не выражали никаких эмоций. Я узнал только одного из министров — господина Ахмада Чалаби, шиита, получившего образование на Западе, который в качестве руководителя Иракского национального конгресса в изгнании, как считают, снабжал службы разведки США и высокопоставленных чиновников в окружении Буша информацией, на основании которой было принято решение о вторжении, — информацией, за которую группа Чалаби получила миллионы долларов и которая оказалась фальшивой. После этого Чалаби впал в немилость у своих американских покровителей; были сообщения, что он передал секретную информацию Ирану и что в Иордании выписан ордер на его арест, после того как он был заочно осужден по тридцати двум статьям за растрату средств, кражу, банковское мошенничество и валютные спекуляции. Но он явно приземлился на ноги; безупречно одетый, в сопровождении своей взрослой дочери, сейчас он являлся исполняющим обязанности министра нефтяной промышленности.

С Чалаби во время обеда я много не разговаривал. Я сидел рядом с бывшим временным министром финансов. Он производил глубокое впечатление, говорил со знанием дела об экономике Ирака, о необходимости повысить ее прозрачность и укрепить ее правовые рамки, чтобы привлечь иностранные инвестиции. В конце вечера я упомянул в беседе с одним сотрудником из штата посольства об этом своем впечатлении.